Будни прошли в томительном ожидании. Зато в выходные означенная выше троица и их жены были самыми популярными персонами в Сосновке. Гордеев, Насонов и Коробков решили по-своему – никого не беспокоили, не слушали, помучались, но кое-как выждали еще неделю, а потом отправились к Плаксиным. Жен решили не брать – чтобы было меньше лишней трепотни. Таисия для порядка поворчала по поводу количества гостей в последнее время, но Степан взял все в свои руки и принялся удовлетворять их любопытство.
Как выяснилось, всех троих скопом взяли именно в филиал от Городской таможни, называемый таможенным постом «Летный», который располагается в аэропорту. Таможне там выделено два сектора – пятый и шестой, на них и оформляются вылеты и прилеты международных рейсов, остальные секторы аэропорта, от первого до четвертого, работают по рейсам внутри страны. Схема работы таможенного поста – круглосуточная, как и работа самого аэропорта, поэтому таможенники работают по тому же графику, как и остальные, в четыре смены. Бывших офицеров раскидали по разным сменам, дали каждому по наставнику, по куче документов для зубрежки, ну и начали тихонько привлекать к работе. В основном это – досмотр пассажиров и их багажа, прилетающих и улетающих. Приходится иногда копаться в таком непотребье…
– Вот представьте,– захлебываясь впечатлениями, пояснял Степа, – вылетает тетка в Ташкент, и у нее здоровенная сумка! Мой наставник, Иваныч, говорит мне: досмотри сумку, что там у нее? Я открываю сумку, а оттуда вонища..! Начинаю там копаться – мама родная, там трусня нестиранная, носки какие-то, штаны – и тут же колбаса, курицы лежат, без мешков, практически в этой трусне завернутые. Вот как они потом это жрать-то будут? Чуть не стошнило.
Все ржут. Потом начинают спрашивать:
– И что, Степа, ты в таможню пошел, чтобы в грязном белье копаться? Руки-то сегодня мыл хоть, а то я с тобой поздоровался? Тая, ты его хоть дезинфицируешь, прежде чем в кровать пускать?
– Так, ну-ка хватит! – Таисия не по делу закипятилась.
– Да не обращай ты на них внимания, это они от зависти…
– Конечно, от зависти, у нас же дома курица без запаха… – напоминает Коробков.
Хохота еще больше. Маленькая Нюра начинает интересоваться, чего это всем так весело, и занервничавшая Тая уводит ее на кухню.
– Документов много, конечно, – продолжает Степка. – Как прочитаешь что-нибудь, ум за разум заходит. Все настолько заумное! Я вот прочитал одно выражение – адвалорная ставка пошлин, так мне оно сегодня ночью приснилось, кошмар! И надо все выучить, иначе зачет не сдам, печать не дадут и к самостоятельной работе не допустят.
– Коллектив-то нормальный? – спросил Виктор.
– Да нормальный, я еще не со всеми сошелся, конечно, даже в своей смене, но потихоньку общаемся. Выпивали пару раз, но немного, без излишеств. Смена небольшая, пять человек, начальник Иваныч и четверо остальных, отношения вполне себе, без армейщины.
– А где москвичи? – поинтересовался Коробков.
– А нет их! – воскликнул Степан. – Давно нет, отправили их уже в столицу. Командует постом местный мужик, Беранин фамилия, худой и длинный, на Коня нашего похож, нос такой же. Зам у него Замышляев, «афганец», по морде видно – алкаш, но пьяным его еще не видал.
– Ну и начальство, – засмеялись собеседники.
– Да что, господи, нормально, у нас… а-а, у ВАС, да-да, у вас здесь лучше, что ли? – попытался уколоть Степан.
– Расскажи, как в целом твой день проходит, – попросил дотошный Коробков.
– Рабочее время с 8 до 20 в день, потом с 20 до 8 утра в ночь. Два дня потом отдыхаю – вот сейчас как раз. Удобно! Приезжаю в порт – так его называют все, не аэропорт, а именно порт, – машину ставлю на стоянке перед портом, стоянка для нас бесплатная. Удостоверения пока нет, но Иваныч подошел к охраннику, и меня там записали. Пришел в портовский зал, зашел в наше помещение, все это «пассажирка» называется, мы ж с людьми работаем. Пока тепло, не переодеваюсь, а когда форму дадут, можно будет там одежду в шкафах оставлять. Слева – сектор вылета, справа – сектор прилета, посредине наша комната. На каждый день есть расписание, мы знаем, кто куда летит, нам об этом служба перевозок говорит. Там девчонки работают, есть ничего такие…
– Кто там есть? – подала голос с кухни Таисия.
– Ты основное слушай, я тебя спецом проверил, ты и прокололась, – повысил голос Степан. – Я в основном сижу и читаю документы, как башка распухнет, пойду покурю или Иваныч меня на рейс вытаскивает. На хискан еще не вставал…
– Куда? – в три голоса спросили собеседники.
– Это аппарат просвечивающий, типа рентгена, там видно, что в сумках да чемоданах. Две штуки на каждом секторе. Чего еще? Кто-то на хискане, остальные на стойках. Перед рейсом народ декларации заполняет – небольшие такие листочки, там пишут про себя, чего вывозят ценного, денег сколько с собой. Мы все проверяем, смотрим документы, багаж с ручной кладью – если все нормуль, ставим печать ему в декларацию и отправляем на регистрацию рейса. Дальше – к ментам, через погранцов и в накопитель на вылет. По прилету – так же декларации, только уже по ввозу, от погранцов к нам, на проверку, так же шмотье через хисканы, ну и на выход. На самолет ходил один раз, проверяли чего-то там, но вот честно – там вообще не представляю, где можно что-то найти, он же огромный! Хотя с экипажами, говорят, проблем не бывало еще ни разу. Я, конечно, многого не понимаю, неделю отработал-то всего. Так, кой-чего замечаю по мелочи.