– В общем, – продолжал Добрынин, – к тебе ребята наши зайдут, каргошники. Я и забежал, в общем, предупредить, чтобы ты их раньше времени на хер не послал. Человек ты вроде свой, все тебя знают – извини уж, что так напрямую…
– Да ладно, – ухмыльнулся Гордеев. Дрожащие руки он старался не доставать из-за стола.
– Я тебе тут кое-какие расчеты оставлю. А они завтра появятся, где-нибудь до обеда. Хорошо?
– Хорошо.
Когда Добрынин ушел, Виктор положил голову на руки и замотал ею из стороны в сторону. «Это что же такое происходит? Это сон, что ли?»
Представители карго пришли втроем. Двоих Гордеев просто видел в таможне, а третий был знаком до посинения – Степа Плаксин собственной персоной. Но с ним Виктор поздоровался так же, как и с двумя другими. Как он понял, сначала импозантные мужчины поговорят с ним все вместе, а потом уже каждый по очереди с глазу на глаз. Его такой вариант вполне устраивал. И он стал слушать оппонентов.
Основная проблема была одна – цены при растаможке. Некоторое время назад Москвой была введена так называемая «новая схема определения таможенной стоимости». Говорили, что к внедрению данной схемы в таможенную работу приложил руку не кто иной, как господин Стеклов, мятниковский кузен. Эта схема многое позволяла: к примеру, один и тот же товар в разных городах можно было растаможить по разным ставкам, с соответствующим прибытком в нужный карман. Или наоборот – в отношении кого-то можно было поставить такие условия, что везти товар в эту точку страны было бы не совсем выгодно. Так произошло в Летной таможне: решением Птичникова карго здесь стало практически невыгодным, что-то было проще растаможить в той же Москве, а потом уже везти сюда внутренним рейсом. Конечно, никто не сидел, сложа руки, и соответствующая делегация направилась к начальнику таможенного управления, но зря – никакие добрые слова, предложения и посулы на Птичникова не подействовали. Челноки все это быстро прочухали. Как результат – убытки, причем не только у карго. Руководители структур пытались воздействовать на губернатора, ходили в областное правительство – без толку. И вот теперь представители пришли к Гордееву.
– Виктор Семенович, – увещевали они его. – Ухватов близко не в теме, вот тебе и решать вопрос – здесь и в управе с Воронковым. За нами не заржавеет, ты это должен понимать. В нашей поддержке ты можешь не сомневаться. Но все зависит от тебя.
Да чего тут не понимать! Виктор уже представлял, какие объемы ввозились сейчас, и какие в перспективе могли бы ввозиться. А фантазия помогала ему понять, что при нынешних объемах приносилось в карман прежнему руководству, и что могло бы приноситься только ему, если… Если он решит вопрос с Воронковым. Но даже если он решит вопрос на этом уровне – неужели Москва не будет против того, что такой кусок от карго уйдет в регион? Головняк.
– Проблему я понял. – Виктор постучал пальцами по столу. – Два вопроса для решения – в управе и в Москве.
Представители переглянулись. Потом разом встали.
– Я первый, если позволите? – спросил Степа, глядя на коллег. Те кивнули и вышли. Плаксин подождал, пока закроется дверь, потом полез в карман, откуда вытащил пухлый конверт.
– Это на решение вопросов, – пояснил он, – понятно, что какие-то решения будут приняты, но лучше бы – положительные. Сам понимаешь. Вообще не я должен был ехать, но начальство в курсе, что мы с тобой хорошо друг друга знаем, вот и направили. Короче – удачи тебе. Если все получится, будем платить и тебе, и туда, куда скажешь. Выгода все покроет. Не подведи.
В другое время Гордеев обратил бы внимание на покровительственный тон Степы, но сейчас он был вынужден быстро решить вопрос с сокрытием конверта в ящике стола – Плаксин уже вышел, и вместо него входил следующий представитель. Его речь была похожей, как и конверт. Не отличался разнообразием и их третий коллега. Хорошо, что ящик до «вложений» был практически пуст. Оставшись один, Виктор потер виски. Потом потянулся к телефону и набрал Добрынина.
– Ребята уже были. Мне нужен расчет, по каким цифрам было бы всем выгодно – и карго, и таможне…
– Я у тебя на столе вчера оставил файлик, не смотрел? Там все расчеты.
Вот черт! Мысли о деньгах вытеснили все остальное, напрочь!
– А, точно! Извини, Леша, не увидел сразу…
Гордеев уставился в цифры, но в голове гудело. Надо пройтись. Пообедать сходить, что ли? Но куда деть конверты? Не оставлять же их в столе…
Самым тупым выходом было засунуть конверты в сейф, но более надежного места Виктор придумать не мог. Закинув конверты в полиэтиленовый пакет, он положил все за железную дверь и закрыл на ключ. «Кто бы видел. Кино, ей-богу!»