– Нет, просто не выспался, – заоправдывался он.
– Ну да, – улыбнулся Воронков. Внезапно он вскочил, открыл шкафчик и достал из него – Виктор не поверил своим глазам! – ту самую коробку с «Мартелем», которую когда-то он привез начальнику управления в подарок. – Узнал?
– Узнал.
– Не поверишь – стоит с того самого дня, больше ни разу не притрагивался. Давай по чуть-чуть.
Генерал налил, и они выпили. Посмаковав, Воронков продолжил:
– Классная вещь! Сразу видно – от сердца, от хорошего человека. А уж я в людях разбираюсь. И хочу с тобой посекретничать, посоветоваться, но так, чтобы ни одна собака не узнала. Могу я тебе доверять?
– …Петр Вадимович!
– Знаю, что могу. Два вопроса у меня. Первое – по нынешней комиссии. Что думаешь?
Гордеев знал, что в управу приехала очередная комиссия, опять чего-то там искали. Но учитывая депресняк, в подробности не вдавался – Летная таможня комиссии побоку, а потому – похрен. Но так отвечать, конечно, было нельзя.
– Так сколько их было, Петр Вадимович? Что они нароют? Как всегда…
– Так ты не в курсе, кто это? Это ж не совсем таможенная проверка.
– А кто? – Виктор раскрыл глаза.
– Это наши москвичи, а к ним московский ГУВД на транспорте в придачу.
– Во как! А зачем?
– Да все просто. Сейчас они собирают информацию – тут, у нас. А с понедельника они начнут шерстить вас. А может, и в выходные начнут. Или уже начали – неофициально. Но скоро начнут официально, потому как приехали они не нас, а вас бомбить. Догадываешься о причине?
– Карго, – сказал Гордеев, – только это могло рассердить Москву.
– Похоже, что так, – согласился Воронков. – Но даже в Москве об этом не все знают.
«Вот почему Плескова ни словом не обмолвилась! – подумал Виктор. – Или обмолвилась, да я… Пора выходить с прострации, иначе все просрать можно!»
– Говорю тебе, Витя, это потому, – продолжал генерал, – что ты в Летной таможне больше всех реальными делами занимаешься. Прими меры, и незамедлительно. И оцени мое доверие.
– Все понял, Петр Вадимович, – Виктору хотелось встать и вытянуться в струнку, – я все понял.
– Ну, а если понял – скажу прямо. Ты теперь мой должник. И если мне что-то понадобится…
– Да не вопрос, Петр Вадимович, что я – маленький?
Что могло понадобиться немолодому пьющему генералу, имеющему молодую протеже, наверняка являвшуюся любовницей? Виктор ждал конкретики. Но ее не последовало.
– Выпьем, – предложил Воронков. Гордеев кивнул. Закуски не было, но никто же не принуждал пить залпом, да и не пьют так коньяк.
– Теперь вопрос номер два. – Воронков вытер усы, потом разлил остатки коньяка по бокалам. – Что ты думаешь по поводу Мятникова?
Час от часу не легче! Значит, нагонят Диму. Просто так этот вопрос генерал бы не задал. Дима, конечно, место себе найдет, не пропадет. «Интересно, он в курсе? Так, а кого вместо него? Та-ак!»
– Ну, мы сталкивались несколько раз, и по работе, и на совещаниях, и по жизни, – кинул пробный шар Гордеев. Сейчас будет ясно, что знает Воронков. – Мужик вроде толковый. Немного прямолинейный, ну и… молодой… немного, но это поправимо. И, говорят, со связями, – и он стал ждать реакции генерала.
– Связи свои он пусть себе в задницу затолкает, – махнул рукой Воронков, и Гордеев понял, что об их дружбе с Мятниковым генерал ничего не знает. – А прямолинейный – это да. Допрямолинеится у меня. Много позволять себе стал. Хочу его убрать. Пусть, засранец, по своим связям двигает. Более толковый пусть рулит – Городская таможня все-таки, флагман! Кстати, помнишь Антонину?
«Да только что вспоминал…»
– А-а, да, помню…
– Молодец девчонка, толковая, сейчас и.о. зама в Городской. Глядишь, и в начальники выбьется!
«Не стоит и сомневаться…»
– Но по Мятникову – это пока между нами. Пусть ужом на сковородке подергается напоследок, я ему устрою. Главное, мнения у нас с тобой по нему сошлись, один в один. Ишь ты, Гордеев, даже слово правильное подобрал – прямолинейный! Не ошибся я в тебе. Давай, до дна, и езжай.
Выйдя от начальника, Виктор застыл в приемной. Секретарь вопросительно взглянула на него.
– Мостовков у себя?
– Да, – ответила та.
«Черт возьми, возможно, зря это я задумал. Но лучше жалеть о сделанном, чем о том, чего сделать побоялся», – подумал он, открывая дверь.
– …Беркина, говоришь? – Мостовков снял очки и протер их. А надев, внимательно посмотрел на Гордеева. – Если честно, меня их дружба тоже напрягает. Она – тот еще фрукт. Мятников, конечно, тоже не сахар, но если там встанет Беркина – ничего хорошего таможню не ждет. Значит, так и сказал..?