Насонов позвонил, пожаловался на Беглова. Оказывается, Валентин, перебравшись в Городскую таможню под крыло к Гордееву, не забывал про аэропорт. Особенно его волновал магазинчик «Дьюти Фри», в который он ранее периодически «заныривал». Уехав в город, Беглов стал посылать в магазин ходоков, при этом он звонил кому-нибудь на «пассажирку» с просьбой о помощи. Ну раз попросил, ну другой. Сколько можно? Мужики начали бузить, тем более, что ходоки те учтивостью не отличались. А если ходок еще и начинает барагозить? Так и случилось в последний раз. Некий мужчина кавказской наружности попросил позвать Виталика Блаженко или Колю Травникова. Вышли оба. Кавказец в развязном тоне «попросил» купить ему вискаря, сославшись на звонок Беглова. Коле никто не звонил, а Виталику Беглов не сказал, кто придет, не зная о стойкой неприязни Блаженко к кавказцам. Когда тот бросил им деньги на стойку, таможенники в унисон объяснили оппоненту, куда ему стоит пойти. Горячий мужчина начал показывать свой темперамент – Николай и Виталий в понятных выражениях ответили. Уходя, кавказец пообещал им проблемы, как от Беглова, так и от себя. Насон рассказывал:
– Виталик так просто в шоке! В старые времена как минимум напинали бы этому уроду и выкинули с порта. И Беглова бы пропесочили – мама не горюй! Я могу сам ему позвонить, но тебе будет правильнее. Что за хрень он себе позволяет? Еще не хватало бегать за бухлом для всяких уродов! Ладно, Травников не такой горячий, сдержал Хохла…
Хохлом в шутку звали Блаженко. Характер у него был явно не сахар, но в данной ситуации Гордеев все прекрасно понимал. Он пообещал Насонову поговорить со своим замом.
Вместо Дубинкина уже назначили нового начальника «пассажирки». Первый зам Беднякова Мочалов лично приехал в порт представлять новичка. Впрочем, новичком его назвать было сложно – господин Сосницкий был местным, проработал почти десять лет в Городской таможне, а потом возглавил пост в одной из таможен региона. Вот вернули… По его виду было понятно, что он пришел «наводить порядок». Про это же лекцию на двадцать минут прочитал и Мочалов. В общем, на «пассажирке» наступала веселая жизнь. Кто-то, как Вася Коробков, откровенничал:
– Слава Богу, что я успел заняться «половой жизнью»!
«Половой жизнью» называли работу на летном поле. Некоторое время назад пассажирский отдел разделили на две части: досмотр и поле. Досмотр продолжал заниматься пассажирами и багажом, как раньше, полевики же занимались оформлением воздушных судов, экипажей, документации на самолетах и следили за погрузкой багажа. На «половую жизнь» шли в основном те, с кого сняли погоны. Теперь эти лица считались вольнонаемными. Кого-то туда отправили после проведенных Сотилайненом тестов на полиграфе – дескать, там меньше вероятность принести государству вред. Из ветеранов среди них были Коробков, Колосков, какое-то время – Коля Травников, позже ушедший к Насонову. Как раз полевиков все новые веяния должны были касаться в меньшей степени. А вот работников досмотра, среди которых еще работали Витя Пашнин, Виталий Блаженко, Послов-младший, Тоня Мальцева и еще два-три опытных таможенника, ожидали проверки и жесткий контроль. Впрочем, их никто не принуждал – народное хозяйство всегда ждало новых людей. Как говорили раньше: не нравится – увольняйтесь!
За думами время полета прошло быстро. Гордеев нашел в аэропорту такси и быстро доехал до шикарного таможенного комплекса. Плескова его не ждала.
– Сразу ко мне? А как же гостиница?
– Я в этот раз решил начать с вас. Гостиница не убежит. Тем более, что у меня багажа-то – вот, маленькая сумочка, – Виктор продемонстрировал «багаж».
– Не хочешь задержаться в столице? Есть разговор, за день можем не управиться.
– Даже так? Вы меня интригуете.
– Не умничай, – одернула его генеральша. – Дуй немедля в гостиницу, и встретимся в нашем кафе-шантане. Разговор будет действительно важный.
Гордеев мухой смотался в гостиницу, и ему пришлось ждать минут двадцать, пока подойдет Плескова.
– Быстро ты, – улыбнулась она. – Ну, пойдем, пообщаемся.
Пока им несли заказ, он сунул генеральше конверт. Она снова улыбнулась.
– Скоро придет время, Витенька, когда ты перестанешь ко мне ездить. По крайней мере – по этой, – она постучала по сумке, где уже лежали «взносы», – причине. Не перебивай, слушай внимательно. Просто отношения у нас с тобой из дружеско-финансовых перейдут в чисто дружеские. Может, в чем-то я, конечно, потеряю. Однако, сделав определенное дело, я считаю, что кое-что и приобрету.