И при этом – он даже не знает, как отзывался о нем Степа. А что сейчас адвокат говорит Степе? Рассказывает ли о том, как и кто ему помогает? Изменит ли Плаксин мнение о Большом, когда все закончится? Откроет ли Степе глаза на Геру своя собственная жена, которая сейчас на Большого разве что не молится?
У Виктора не было ответов на эти вопросы.
На суд второй смене попасть не удалось. Все узнали со слов тех, кто там побывал – Мосина и Бородюка, а также от Таи и адвоката Каримова. Моню, кстати, тоже был определен защитник из той же юридической консультации – Каримов это сделал еще на ранних сроках ведения дела. Дополнительно был выделен общественный защитник, от таможни отправили зама Сеноваловой Николая Славина. Представлялось, что все это могло в чем-то помочь. Но не помогло.
Все было понятно почти сразу. Степа по-прежнему от всего отказывался – не видел, не брал. Монь вину признал частично, показания немного изменил, но было уже поздно. Прочие процессуальные действия – допрос свидетелей, прения сторон – прошли очень быстро. Никакие доводы адвокатов во внимание не принимались. Челноки свои показания не поменяли – им терять было нечего, на них стояла «черная метка». С рынка их выперли свои же коллеги, вариантов начать новый бизнес и возить что-то из-за рубежа у них не было никаких. От их показаний обвинение на процессе и отталкивалось. Выступление Славина никому не понравилось – говорил он слащаво и напыщенно, и даже правильные по сути слова в его устах в защиту Плаксина производили, по словам присутствующих, явно противоположное впечатление на суд.
Плаксину дали 5 лет реального срока, Моню – 5 лет условно. На Степу, серьезно похудевшего за эти месяцы, обратились все взгляды. Он обнял жену, перекинулся парой слов с адвокатом, помахал ребятам, и его увели. Настроение у всех было соответствующее. На Моня никто не обращал внимания.
На следующее утро собрались у Каримова – Гера, Буянкин, Виктор и Таисия. Степина жена выглядела вполне нормально – при встрече так и сказала: мол, я в порядке, не волнуйтесь, но Виктор представлял, что ей пришлось пережить в последние сутки.
– Я должен получить на руки документы, – начал Азамат Маратович, когда они поздоровались и расселись. – В целом понятно, что там будет написано. Нам нужно решить, что делаем дальше?
– Апелляция, по любому, – Буянкин почесал нос.
– Это ясно. Куда?
– Как куда? – подалась вперед Тая.
– Можно в областной суд, а можно сразу в Верховный. Предлагаю сразу в Москву.
– А разве не надо все инстанции проходить?
– Нет.
– Но разве мы не можем попробовать выиграть дело здесь, в областном? – Тая не совсем понимала, о чем идет речь.
– Можем. Но также можем и проиграть и потерять время. Областные суды зачастую не имеют желания изменять решения районных судов по подобным делам, говорю вам, исходя из опыта.
Все задумались. Каримов продолжил:
– Здесь, в районном суде у меня ничего не получилось порешать, о чем я разговаривал с Таей, – та кивнула. – Да, в областном у меня есть знакомые, но и в Москве тоже. Давайте решать. И если в областном суде у нас все-таки не получится, мы зря потеряем время, а вы потратите лишние деньги.
– Дело не в деньгах, – сказал Гриша. Гера его поддержал:
– Поймите правильно, Азамат Маратович, мы хотим попробовать все варианты. Тем более, что Степа из СИЗО никуда не денется.
– Решили? Значит, сначала идем в областной?
Все согласились. Виктор повез домой Таю.
– А что там адвокат сказал про районный суд? – спросил он.