– А кто начальник смены? – спросил он.
Ответил присутствующий на рейсе Большов:
– Вообще за Буянкина обычно Черных, но он сегодня отпросился с разрешения руководства. Так что руководит сменой Малафеев, – и Большой посмотрел Алдашеву прямо в глаза.
Час от часу не легче! Родной стукач руководит сменой, в которой контрабанда! Только не это!
Говорков меж тем торопливо смотрел на Алдашева.
– И где он? – продолжил ОСБ-шник.
– На третьем секторе, там рейс идет на вылет, – сказал Большов.
Фууууу!
– А здесь кто старший?
– Никого, у нас старших много не бывает, – ответил Большов и улыбнулся.
«Улыбаешься, дружок? Да он же ничего не знает! А его фамилию, кажется, те уроды называли…»
– Только что были задержаны товары, ввезенные контрабандой, а также лица, причастные к этому. Они назвали вашу фамилию как пособника в контрабанде. Поэтому предлагаю вам, инспектор Большов, пройти с нами для выяснения ряда вопросов.
У Большова, как и у остальных присутствующих, вытянулись лица. Алдашев в глубине души злорадно посмеялся.
– Хорошо, сейчас куртку накину, – выдавил Большой.
Алдашев кивнул Тарасу Ленькову:
– Сходи с ним, чтобы не убежал.
Большова, поменявшего китель на куртку, вывели через выход с шестого сектора и усадили в машину. Всех остальных таможенников, присутствовавших на прилете ганноверского рейса, начали опрашивать. Все отвечали одно и то же: Буянкина на рейсе не было; как экипаж привез товар на сектор – видели, но что было с ним после хискана – никто не знает; если товар попадает под правило «1000 долларов на человека», по товару нет признаков товарной партии, и он принадлежит экипажу – никаких претензий к товару быть не может. Назревала проблема.
Начинало светать. Алдашев, опросив всех таможенников, собрал с них объяснительные. Далее решили разделиться: часть эфэсбэшников с Торгуном и Леньковым-младшим повезла Большова в ГУВД, а вторая часть с Алдашевым отправилась искать Буянкина. Таможенникам предложили сообщить руководству о случившемся после отъезда обеих групп.
Виктор узнал о происшествии примерно через 10 минут после того, как Большова увели в машину. Что было любопытно – позвонил ему Степа Плаксин, которому в свою очередь набрала Галя Краснова, таможенница из Гришкиной смены.
– Я поехал в порт, – объяснял Степа, – выясню, чем Гере надо помочь. Забрали, так понял, только его. Если хочешь – отзвонюсь с места.
Виктор согласился. С такой новости было не до сна, он позвонил оперативному дежурному, который, впрочем, уже был в курсе и обзванивал руководителей. Степа набрал через полчаса:
– Большой тут на площади стоит. Я тихонько к нему подошел, пообщались. Сейчас его китель заберу и домой к нему, надо забрать лишнее, а то наверняка обыск светит.
– Все так серьезно? – заволновался Виктор.
– Да чушь какая-то. Запчасти с Германии, помнишь, через экипаж все таскали? И их сейчас Гере шьют как контрабанду, будто на него показали как на сообщника. И Гришку ищут, только он в отпуске. Ближе к утру к Каримову поеду. Смех – Гера китель скинул, когда переоделся, у него там триста баксов лежат, прикинь, если бы его ошманали?
«А Степа молодец. Ему помогали, вот и он начал помогать. Но что же мне-то делать?» – подумал Виктор. Если Анатолий позвонит, надо будет что-то рассказывать. Или… «А если это его рук дело? И Гера попал под молотки вместо Буянкина? Ты своего бывшего начальника подставил, Витек? Друга своего?»
На работу он приехал, когда до пересменки оставалось около часа. Поговорил со всеми ребятами из третьей смены, все выяснил. Галя Краснова его огорошила:
– Я в окошко смотрела, видела: там с машины двое вышли, и Гера тоже вышел, ну и они вроде как драться собирались. И тут еще один, вроде как старший, спереди с машины вышел и разнял их, те двое в машину сели, а Гера на улице с этим, старшим остался, потом этот старший сел обратно, а минут через десять Степа подошел, но ненадолго, они увидели его и прогнали.