— М-мы? — промычал тугодум-нифилим.
— Я и Кадим! Вот, — он указал на полные корзины. — Нести в дробильню?
Кадим осторожно поднялся на ноги. Сердце его бешено колотилось. Рабы на ближайших рабочих местах прекратили работу и наблюдали за развитием событий.
— Какие прыткие, — протянул надзиратель, недоверчиво переводя взгляд с одной корзины на другую.
— Можно идти? — напирал Андер.
Нифилим уставился на Андера. «Убьет», — решил Кадим. Но страж лишь пожал плечами.
— Проваливайте. Оба.
Вниз по лестнице с тяжелой корзиной… Привычный труд. Навык отработан годами. Движения рук и коленей согласованы. Нужно только правильно использовать вес руды…
Внизу Тонк смерил Андера равнодушным взглядом.
— У нас полные корзины, — доложил раб, и Тонк слегка пожал плечами, отпуская их.
Кадим торопливо шагал первым. В детстве отец водил всю семью к Тигру. Кадим любил плавать. Он нырял так глубоко, что, казалось, уши и легкие не выдержат давления воды и лопнут. Обращая взгляд к поверхности, мальчик видел высоко над собой солнце. Его охватывала паника: воздух казался таким далеким! Нечто похожее он чувствовал здесь, в пещере. Хотелось поскорее выбраться наружу. Ноги привычно несли его по знакомой дороге.
Они уже перевалили через вершину холма и начали спуск, когда раздался голос Андера:
— У следующего факела мне надо сменить плечо.
Кадим не хотел останавливаться. Извилистая тропинка, потом ровный тоннель — и они окажутся на воздухе. Но он понимал Андера. Слишком долгая нагрузка на одно плечо — и не миновать спазмов и прострела. Неспособность невольника работать приводит к неминуемой смерти.
На ближайшем освещенном участке Кадим опустил корзину на землю. Андер нагнал его и сделал то же самое. Они немного постояли, растирая затекшие поясницы. Кадим тяжело перевел дух. Андер почему-то дышал спокойно.
— Посмотри, что у меня есть. У кузнецов добыл. — Андер вытащил из-под рубахи какой-то предмет.
Молоток. На длинной рукоятке, крохотный, толщиной пальца в два, не более.
— Что это?
— Кузнецы обрабатывают ими острия мечей. Ремонтируют обломавшиеся края. — Андер ухмыльнулся.
— Тебя убьют.
— Пока что не убили.
Андер спрятал молоток в рукав.
Кадим нагнулся к корзине, но Андер остановил его.
— Здесь за нами никто не следит. А ты и не знаешь.
— За нами всегда следят.
Кадим опасливо огляделся, ожидая увидеть поблизости бледное лицо под копной светлых волос.
— А вот полюбуйся, — усмехнулся Андер. Он вырвал из земли шест с факелом и принялся размахивать им в разные стороны. Факел затрещал, чуть не погас, затем вспыхнул ярче. Испуганный Кадим отступил на шаг. Но ничего страшного не произошло. Никто не прибежал, не заорал, не замахнулся на них плетью.
— Теперь видишь?
Андер швырнул факел на булыжники. Сноп искр — и свет погас.
Следующий факел Андер вытащил и погасил, а третьим запустил во тьму, словно копьем. Вокруг по-прежнему стояла тишина.
— Никто не догадается, — утешил Андер Кадима.
— Ладно, понял, — пробормотал Кадим, вовсе не убежденный, что это хулиганство останется безнаказанным. — Но больше не надо. Остальным будет трудно выбраться отсюда. И Тонк…
— Чтоб этого Тонка крысы живьем сожрали, — фыркнул Андер.
Они молча пошли дальше.
Выход охраняли те же трое нифилимов. Андер еще издали дал знак, что корзины их полны, но женщина все же приказала остановиться. Как и у большинства местных женщин, ее голова из-за короткой стрижки напоминала колючего ежа.
— Посмотрим, — буркнула она и толкнула ногой бок корзины Кадима. Многие нифилимы брезговали прикасаться к невольникам и их инструментам. — Полная. А у тебя? — повернулась она к Андеру. Тот усиленно закивал головой.
Ретивая стражница отпустила рабов, и они зашагали по тоннелю.
Кадим мог пройти этот путь с закрытыми глазами. Везде в подземелье царила тьма, лишь кое-где светились огоньки факелов. Здесь был совсем иной мир. Кадим часто-часто заморгал. Чистая тьма резала глаза так же, как и яркий свет. Это ощущение быстро исчезло, но на мгновение Кадим лишился не только зрения, но даже слуха и обоняния.
Проход был так узок, что два человека едва могли разойтись, не коснувшись друг друга. Когда-то Кадим то и дело натыкался на стены. Но это в прошлом. Двадцать два шага от оставленной позади пещеры до первого поворота. Поворот с левой ноги. При каждом шаге ступни опускаются на привычное место. Он уже забыл, когда ему случалось задеть стену.
Последний поворот — и впереди показалось небо. Обычно оно ослепляло, но только не сегодня. Солнце уже село, наступила ночь. Небо быстро покрывалось звездами.