- А! Бульдожку на прогулку вывели, - раздался у меня под ухом чей-то насмешливый голос. Я повернулась в воде и увидела Бельмова на надувной резиновой лодке и с бутылкой пива в руке. Я ухватилась за бортик лодки и, положив на него подбородок, увидела на дне еще несколько бутылок - как пустых, так и еще не тронутых.
- Какого бульдожку? - поинтересовалась я. - Аметистова, что ли?
- Ну да, - ответил он, - гляди-ка, как животик наглаживает. Это он для активизации процесса пищеварения. Ай, муси-пуси, хырашо-то как! подделываясь под ленивый баритон Глеба Сергеевича, продолжал он. - "А теперь, понимаешь ли, и купнуться не в падло, братаны!" - прогнусавил он, воздев к небу "веерные" пальцы. - А мымра у него ничего, дас ист фантастиш, как говорят в старой доброй немецкой "порнухе".
- Ну, всех охаял! - не выдержала я.
- Еще не всех, - ответил он и засмеялся. - У меня профессия такая хаять, порицать и критиковать.
Баскер развалился в шезлонге на краю бассейна и мирно потягивал коктейль. Рядом за пластмассовым столиком сидели две девушки из "Атлант-Росса", в купальниках, солнечных очках и шлепанцах. Судя по их оживленным, счастливым лицам, они продолжали обсуждать завидные качества Александра Ивановича Тимофеева. Рядом притулился второй охранник Глеба Сергеевича, который то и дело плотоядно косился на щебечущую парочку.
В этот момент громкий всплеск воды привлек общее внимание: это почтенного главу фирмы "Парфенон" наконец угораздило неуклюже свалиться в бассейн. Причем брызг и шуму было больше, чем при падении Бельмова и Солодкова с трехметрового трамплина.
Фыркая, как тюлень, Глеб Сергеевич медленно поплыл к центру бассейна.
***
Солнце уже почти зашло, когда накупавшиеся гости решили вернуться в дом. Вернее, это предложил Баскер, а Аметистов согласился, и остальные - из деликатности ли, из опаски, или просто потому, что их намерения совпадали с желаниями хозяев жизни, - решили последовать их примеру.
Решение прекратить купание застало Фила и Бельмова на трамплине, где они пили пиво и между делом по очереди сигали вниз. Лена, жена Фила, тоже попробовала прыгнуть, но у бюстгальтера ее и без того скудного в плане размеров купальника лопнули тесемки, и теперь она в короткой маечке сидела на краю бассейна, искоса посматривая на веселящегося муженька, и болтала ногами в воде.
Девушки из "Атлант-Росса" купались с охранниками Аметистова, а сам шеф развалился в шезлонге, подставив свое волосатое брюхо и грудь лучам майского солнца. Рядом "топлесс", то бишь без верхней части купальника, загорала безмятежная Воронкова, а резвящиеся рядом амбалы ее покровителя то и дело косились на ее внушительные прелести и яростно пускали по воде пузыри.
В этот момент произошло нечто, заставившее забыть Солодкова и Бельмова о пиве и трамплине, Глеба Сергеевича - о солнце, а его охранников - о девушках из "Атлант-Росса" и обнаженных формах Воронковой.
Возле бассейна появились Эвелина Баскер и Соловьев. Впрочем, появления Соловьева почти никто не заметил, потому что все взгляды обратились на Эвелину. На ней был купальник мини-бикини, лишь чисто символически прикрывавший ее изумительное тело. Ничтожно малые, едва ли не с детскую ладонь, треугольнички черного бюстгальтера не скрывали, а скорее подчеркивали роскошные полушария груди, микроскопические черные трусики только обозначали свое присутствие, сведясь до двух полосок спереди и разветвляющейся буквой Т полоски сзади. А на поводке, который она удерживала в руке, вертелся умилительный, черный как смоль щенок мастино неаполитано.
- Эвелина... - растерянно пролепетал Баскер, косясь на схватившегося за плавки шефа. - Разве ты сегодня хотела купаться?..
- Почему бы нет, - ответила та и походкой манекенщицы пошла к воде. Впрочем, нет, манекенщицы едва ли вызывают на дефиле хоть десятую долю тех эмоций, что заставили глаза всех мужчин вылезти из орбит, а челюсти опуститься в район грудной клетки.
Щенок рыкнул и залился негодующим лаем: вероятно, ему не понравилось, что хозяйка передала поводок Соловьеву и направилась к вышке.
- Да ты что, Виля! - крикнул Баскер, видя, как жена поднялась на трехметровую высоту с намерением прыгнуть. - Олег, а ты что ее отпустил? Она ведь ничего по-человечески не делает!
Глеб Сергеевич изумленно сглотнул, не отрывая взгляда выпученных бычачьих глазок от почти совершенно обнаженной женской фигуры. Если у него раньше были сомнения по поводу выбора Баскера - женился, понимаешь ли, на полоумной бабе! - то теперь он совершенно уверился, что лучшего Баскеру и нельзя было желать. Потому что лучше не бывает.
Эвелина постояла на краю вышки и вдруг, пружинисто оттолкнувшись, сделала в воздухе двойное сальто и четко вошла в воду.
- Черррт! - вырвалось у Баскера. Он подошел к бортику бассейна и увидел в прозрачной воде Эвелину. Он сразу понял, что она плывет на большой глубине у самого дна шестиметрового бассейна. Секунда шла за секундой, а женщина и не думала подниматься. Прошло не менее двух минут, прежде чем ее черноволосая голова показалась на поверхности воды - у противоположного края бассейна, под трамплином.
Бельмов и Солодков принялись аплодировать, при этом последний оступился и с шумом и брызгами свалился в воду прямо на голову мадам Баскер. Ее лицо и задница веселого архитектора разминулись буквально в полуметре.
- Ну, понимаешь ли, - оживленно жестикулируя, возопил Глеб Сергеевич, уставя свое брюшко в лицо присевшего от волнения на корточки Баскера, - еще попробуй сказать, что у нее слабое здоровье!
- По-моему, я и сам многого о ней не знаю, - пробормотал Андрей.
Эвелина вышла из бассейна и, накинув на плечи протянутое Соловьевым полотенце, пошла в дом. Перед ней на поводке, повизгивая, бежал щенок.
Глеб Сергеевич, поспешно закутавшись в халат, засеменил за ней, потеряв при этом оба шлепанца. Я четко видела, как они, эти синие с черным - и с белым трилистником - "адидасовские" шлепанцы, слетели с его ног и остались у бассейна, когда Глеб Сергеевич, как слепой кутенок, налетел на столик, за которым незадолго до этого сидела я.
Все остальные, включая охранников, двинулись мимо, не замечая забытой у столика обуви шефа "Парфенона". Я тоже направилась в дом, потом обернулась. Шлепанцев Аметистова у столика уже не было.
Впрочем, присмотревшись, я увидела один у самого края бассейна. Второй же исчез.
"Кто-то спихнул в бассейн, наверно", - подумала я и прошла в дом. ,.
- Болота ждут вас, господин президент, - обернувшись, с чарующей улыбкой, обнажающей все тридцать два жемчужно-белых зуба, сказала Эвелина.
- Она называет "болотами" нашу сауну, - пояснил Баскер, - а гостиную, где мы обедали, Гримпенской трясиной...
- А Соловьева Стэплтоном? - ехидно влез Бельмов.
Соловьев, слышавший эти слова, поднял брови, а Эвелина бросила на мужа короткий пронизывающий взгляд из-под свесившихся на лоб мокрых волос. "Нет, - отчего-то подумала я, - она имела в виду не сауну".
- Но ели-то мы не овсянку? - не унимался болтливый журналист.
- Вот сейчас тебе ее и подадим на ужин, чтобы меньше болтал, - поддела его Эвелина, и виртуоз пера тут же поспешил заткнуться.
***
- Фил, хочешь познакомлю тебя со своими друзьями, они сейчас здесь, на даче неподалеку, а? - протянул Бельмов.
В связи с переходом на вечерний режим одежды бравый писака переоделся в потертые серые джинсы и красно-черный балахон, исписанный маленькими белыми буквами - очевидно, колонками каких-то текстов - и с надписью на спине и на груди: "Green Day". На нос он водрузил очки, одно из стекол которых было треснутым, и стал похож на Фагота, он же Коровьев.