Когда прошел еще час, а может быть и больше, Филатов услышал, как открываются двери, и машинально приподнялся на нарах, чтобы вглядеться в гостей. «Значит, не врал Копченый», – подумал Филатов.
В камере, где и так мерцающе горел свет, показалось, что его стало еще больше – свет с коридора проник в камеру. Но поначалу в нее никто не заходил – кто-то стоял в коридоре и они переговаривались между собой. Он услышал отдаляющийся голос надзирателя, и тогда несколько человек вошли в камеру. Спящие все это время подследственные не поднялись со своих кроватей, никто не встал, чтобы подойти к гостям камеры, кроме Копченого.
Гости говорили негромко, и, всматриваясь в них, Филатов понял, что наверное ошибся, представляя себе Ашота. Все трое были абсолютно не выдающимися и не запоминающимися людьми. Если бы он встретился с ними на улице, то наверняка бы не приметил. Люди как люди. Тот, что заговорил с Копченым и вовсе был ниже других ростом, однако коренастый, жилистый мужик. Говорил в основном Копченый, и разговор этот можно было понять только местами. И дело тут было не только в специфической зековской лексике, но и в том, что говорилось все туманно. Ведь от разговора со старшим в камере зависело очень многое, и если вошедший авторитет мог заподозрить что-то неладное, он мог запросто закончить на этом разговор или неожиданно принять какое-нибудь решение. Наверняка смотрящий за камерой решал и другие вопросы, которые мог разрешить только Ашот.
То, что здесь, в образцовой по сравнению с другими местами камере, существовали и другие, воровские законы, Филатов смог убедиться хотя бы на последнем примере – надзиратель любезно согласился уйти в сторону, чтобы не мешать Ашоту заниматься своими делами. В последнее время Бутырка с новым начальником этого заведения переходила на новую форму работы. И все из-за того, что здесь недавно был совершен побег. Отвечать пришлось прежнему начальству, которое было в основном уволено или переведено в другие тюрьмы. А новый руководитель этого учреждения приехал из другого города и начал наводить свои порядки. Да и других надзирателей и всяческих чиновников стали преимущественно набирать из глубинки. Москвичи не хотели идти на такую работу. Впрочем, Филатову на все это было наплевать, ведь он собирался в скором времени выйти отсюда.
Видимо, разговор смотрящего и Ашота был закончен. Последний принимал какое-то решение.
Он услышал, что Копченый спросил Ашота о каком-то предстоящем этапе, о том, что в тридцатой камере может снова начаться беспредел с придурками, которые не уважают воровские законы и понятия.
– Они решили выбрать смотрящего в своей камере сами, – подначивал Копченый Ашота.
– Мне все равно, – Филатов услышал реплику. – Сейчас с ними трудно совладать, но пасти мы им закроем, – продолжил Ашот.
– Ты же знаешь меня, Ашот, я ведь могила! Только здесь наскоком не надо действовать.
– Знаю и без тебя разберусь... Ладно, кого ты нам хотел показать?
Филатов знал, что говорят о нем. Но он еще знал, что не стоит высовываться и проявлять заинтересованность.
Наступила пауза, и Филатов услышал, как к нему приблизился смотрящий.
– Филатов? – Копченый громко вызвал нового сокамерника.
– Я!
– Подойди, Ашот хочет с тобой поговорить.
Филатов быстро поднялся с лежанки. Он понял, что сейчас двенадцать пар ушей слушают. Но это не должно его смущать. У него свой разговор с Ашотом.
Он молча подошел к авторитету и посмотрел ему в глаза. Наступила немая пауза. За это время еще два незнакомых человека остановились рядом с ним и вперились в него буравящими взглядами.
– Ты хотел со мной поговорить? – зевнув, спросил Ашот.
– Да, – коротко ответил Филатов.
– Ты знаешь, с кем говоришь? – спросил стоящий рядом подручный Ашота, но не успел договорить, как Ашот знаком показал ему заткнуться, и тот повиновался.
– Да, я знаю, – ответил Филатов. – Мне советовали с тобой поговорить.
– Интересно и кто же советовал?
– Смотрящий, а также адвокат Павел, с которым я сидел в Петрах пять дней.
Весточка от юриста явно заинтересовала Аганесяна:
– И как там Паша?
– Нормально. Его все уважают, а он помогает сокамерникам – пишет ходатайства.
– А ты вообще кто? – спросил Ашот.
Филатов предвидел этот стандартный вопрос.
– По вашим понятиям простой работяга. В последнее время работал на фирме «Фармацея» водителем. Это та фирма, которая в центре города на Арбате. В последнее время у нас стали происходить странные вещи. На руководителя фирмы уже несколько месяцев идет давление. Кроме того, на меня и на сотрудника фирмы недавно было совершено нападение, а потом меня повязали менты за участие в вооруженной группировке.
Ашот явно разочаровался в ответе и, потеряв интерес, посмотрел на реакцию своих корешей:
– Вы что-нибудь знаете об этой хате? – спросил Ашот, но так, что по интонации можно было понять, что ему просто на все наплевать.
– Вы должны знать, что на этот кусок земли, где «Фармацея», претендует Артур Аганесян.
Назвав эту фамилию, Филатов заметил, как Ашот поменялся в лице. Он как-то побелел, и Филатов понял, что сказал лишнего. Но, прочитав взгляд Филатова, Ашот сделал знак всем присутствующим, что все в порядке.
– Ладно, ты не грузи, – прервал его Копченый.
– Ты чего, примазаться хочешь? – добавил стоящий рядом с Ашотом заключенный, которому наверняка не терпелось осадить Филатова, показав, кто здесь кто.
Ашот не остановил своего подручного, решив, что стоит проверить новичка.
– А докажи, что ты дело говоришь!
Филатов секунду подумал.
– Я не в том положении, чтобы что-то доказывать, Ашот. Я хотел встретиться с тобой, потому что знаю, что здесь ты единственный человек, который может мне помочь разобраться в истории с фирмой, на которой я работаю. Но вопрос не в этом, – приободрился Филатов.
– А в чем же? – спросил авторитет.
– Я не думаю, что обвинения, которые мне выдвинули, серьезны. Поэтому я скоро выйду на свободу, возможно, это тебя заинтересует.
– И чем ты можешь быть мне полезен?
– Мне известно, что ты, Ашот, оказался в изоляции. Мне известна информация, что пропали твоя дочь и внук. Мне известно, что Аганесян, как минимум, насолил тебе.
– Фильтруй базар, – снова прервал его смотрящий за камерой, – Ашот и без тебя лучше знает, что к чему.
– Нет, постой, пусть говорит, – приказал авторитет.
– Если я выхожу, то я могу решить часть твоих дел.
– А что ты хочешь взамен?
– Ничего, – твердо отметил Филатов.
– Да он явно стукач! – снова обвинил Филатова человек из окружения авторитета.
– Я не знаю, как отвечать на выпады твоего человека, Ашот. Но обвинения эти безосновательные. Согласно обычаю, если я не ошибаюсь, смотрящие разбирают такие вопросы.
– Ладно, не суетись, – обратился Ашот к Филатову. – Я тебе верю, не знаю почему.
– Оставьте нас, – авторитет попросил братков отойти на несколько шагов в сторону.
– Признаюсь, мне нужна твоя помощь. Аганесян и в самом деле кинул меня. Он был моим подельником, а затем со мной произошла странная история, после которой я оказался здесь. Меня повязали с наркотой, хотя я не употребляю и перевозкой травки не занимался никогда. Кроме того, уже несколько месяцев, как Аганесян прекратил общение со мной. Все, о чем ты сказал мне, Филатов, – я уже слышал и убедился в правдивости этих слов. Аганесян нарушил все наши договоры. У меня на Бутырке с его человеком были проблемы. Пришлось утихомирить.