– У меня нет парня. Почему ты вообще об этом спросил? Я не собираюсь с тобой трахаться, если тебя это интересует.
Ее слова повергают меня в такой шок, что я чуть не съезжаю на обочину.
– Поверь мне, Пайпер, трахнуть тебя – это последнее, о чем я сейчас думаю. Я бы с большим удовольствием выкинул тебя из окна, но твои сестры меня за это убьют. – Я пытаюсь взять себя в руки, прежде чем скажу что-нибудь, о чем буду потом жалеть. – Я имел в виду Чарли. Почему он с тобой не приехал?
Пайпер отворачивается, но я готов поклясться, что заметил в уголках ее губ слабую улыбку. Интересно, какая она, когда по-настоящему улыбается? Готов поспорить, у нее одна из тех улыбок, которые способны осветить целую комнату. Одна из тех улыбок, от которых у мужчин подкашиваются ноги, и они теряют способность мыслить разумно. Правда, судя по ее виду, улыбается она редко. В ней есть что-то печальное и ранимое. И, черт побери, даже несмотря на то, что она самая большая стерва, которую я когда-либо встречал в своей жизни, что-то в ней взывает к моему инстинкту защитника.
– Чарли не мой парень. Она моя лучшая подруга.
Пайпер теребит кожаный браслетик на запястье, перекручивая его то в одну, то в другую сторону, и вертит пальцами висящий на нем амулет. Это, наверное, подарок от Чарли. Фенечка, которые девушки дарят друг другу в знак дружбы.
– Понятно.
Я смеюсь, вспоминая обрывки разговоров ее сестер, которые я случайно услышал.
– Ну да, если подумать, так гораздо логичнее. Так почему она с тобой не приехала?
Пайпер раздосадованно вздыхает. Потом поворачивается ко мне всем телом, от чего ремень безопасности туго натягивается у нее на груди. Я стараюсь не обращать внимания на то, как от этого подернулся V-образный вырез ее футболки, подчеркнув роскошную зону декольте.
– Хочешь поговорить? Давай поговорим. Расскажи мне о себе. У тебя есть девушка?
Ее прекрасные стервозные глаза прожигают меня, пока она ждет ответа. Очевидно, она решила перевести разговор на меня, чтобы не рассказывать о себе. Или о Чарли.
– Да. Вообще-то есть.
Я не могу сдержать улыбки. Уверен, что каждый раз, когда я думаю о Хейли, мое лицо просто светится от гордости.
Я чувствую на себе изучающий взгляд Пайпер.
– Хм, кажется, ты и правда ее любишь.
Она произносит это так, словно ей совершенно непонятно, как один человек может быть безумно влюблен в другого. Интересно, что – или кто – повстречался ей на пути?
– Да, – киваю я. – Я и представить себе не мог, что когда-нибудь полюблю кого-то так, как люблю ее.
Пайпер выпрямляется в кресле, и я задумываюсь, не промелькнула ли по ее лицу тень разочарования? Она протягивает руку к магнитоле, но останавливается и смотрит на меня.
– Ты не против?
Я качаю головой, и Пайпер пролистывает предустановленные радиостанции, пока не находит ту, которая ей нравится. Мы едем в тишине, иногда Пайпер тихонько подпевает какой-нибудь песне, пока не осознает этого и не перестает петь. Когда начинается моя любимая песня – та самая, которую мы поем вместе с Хейли – ну то есть я пою, а она гулит, – я замечаю, что Пайпер опять подпевает, и она краснеет. Быстрая волна смущения, пробежавшая по ее лицу, – лишь еще одно свидетельство того, что под суровой недружелюбной внешностью может все-таки скрываться приличный человек. Эта женщина – просто острая смесь противоречий.
Тут у меня звонит телефон, и музыка прерывается. Я нажимаю кнопку на руле и отвечаю на звонок.
– Как дела, Грифф?
– Ты получил посылку? – спрашивает Гриффин.
– Посылка сидит рядом с ним, – ехидно отвечает ему Пайпер.
– Мог бы и предупредить, что я на громкой связи, Дикс, – говорит Гриффин. – И да, привет, Пайпер! Это Гриффин. С нетерпением жду встречи.
– Ага, я тоже, – любезно отвечает Пайпер.
– Прости, Грифф. – Я пожимаю плечами. – Но да, я отвезу Пайпер, а потом встречусь с тобой и Гэвином в зале, хорошо?
– Договорились. Я буду там часа в четыре, после съемки. Спасибо, что встретил Пайпер, Дикс.
– Без проблем! До скорого!
Я заканчиваю вызов, и музыка возвращается.
Пайпер уменьшает громкость.
– Почему друзья называют тебя Дикс? – спрашивает она с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Ну потому что меня зовут Мейсон.
Она в недоумении хмурит брови.
– Мейсон Диксон, – объясняю я. – Ну ты знаешь, линия Мэйсона – Диксона, граница между свободными и рабовладельческими штатами до отмены рабства?[1]
Пайпер чуть не поперхнулась от смеха.
– Твоя фамилия Диксон?!
Она совсем ничего обо мне не знает, что ли?
1
Здесь игра слов: линия Мэйсона – Диксона – граница, проведенная в 1763–1767 годах английскими землемерами и астрономами Чарльзом Мэйсоном и Джеремайей Диксоном для разрешения длившегося почти век территориального спора между британскими колониями в Америке: Пенсильванией и Мэрилендом. До Гражданской войны служила символической границей между свободными от рабства штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга. Но имеется в виду Футбольная лига Мэйсона – Диксона – организация любительских футбольных команд, основанная в 1978 году. –