Доктор смущенно заморгал.
— Ну что вы, для этого нужен мастер-протезист, — сказал он. — Это отдельная наука, связанная с чародейством. Видите ли, человеческий организм очень плохо принимает транспланты. Можно взамен сделать протез, но он никогда не будет действовать как настоящая рука или коготь!
— Так это протез или трансплант? — кондотьер склонился над медвежьей лапой.
— Похоже на трансплант, — вздохнул врач, надавливая пальцем на подушечку пальца и выпуская наружу семидюймовое лезвие. — Видите, палец тоже искусственный, но он вживлен в плоть.
— Вот так дикари, — кондотьер сплюнул. — Не удивительно, что они нам задали жару!
Я больше не хотел наблюдать за тем, как чудище разбирают на кусочки и тихонько удалился.
Похоронная церемония закончилась, и толпы кочевников потянулись от погребального костра к своим палаткам. Некоторых воинов родственники вели под руки, а на земле за ними оставались кровавые дорожки.
Вожди корнвахов сидели под штандартами своих родов и курили трубку, передавая ее по кругу. Завидев меня, Оквахо приветственно помахал рукой, и, подвинувшись, пригласил меня сесть рядом.
— Унега Аховали! — сказали кочевники хором. Они поклонились и вновь вернулись к своему занятию.
Положив Ивинена на землю, я уселся рядом с вождем Волком на волчьей шкуре. Когда трубка сделала круг и оказалась в моих руках, я затянулся, задержал дым в легких и улетел!
Ощущение было такое, будто я вдохнул чистой маны! В голове у меня зашипели радужные пузырьки, как в бокале игристого Паарийского вина. В кончиках пальцев началось какое-то покалывание, а рот наполнился ледяной слюной.
Я чувствовал, как мое тело уплывает куда-то прочь, земля раскачивается как маятник, а вожди корнвахов превращаются в разноцветные облачка дыма.
— Выдыхай! — кто-то хлопнул меня по спине. Я закашлялся и выронил трубку. Вожди смотрели на меня и улыбались.
— У нашего Унега Аховали сильные руки и слабая голова! — сказал вождь Ухчире. Его огромные ладони подхватили трубку и он затянулся.
— Это у тебя слабая голова, — усмехнулся Оквахо. — Не видишь, его приняли духи предков!
— Духи предков принимают только корнвахов, — важно ответил Ухчире, передавая трубку дальше по кругу. — И не важно, что он Унега Аховали!
Это было невероятно, но я понимал, о чем говорят вожди! Может духи предков и впрямь меня приняли?
— Я предлагаю, — не знакомый мне вождь сделал затяжку, и выпустил сиреневое облачко дыма. — Когда мы получим обещанные нам земли, принести Унега Аховали в жертву, чтобы задобрить местных духов!
Вожди замолчали, обдумывая слова своего товарища.
— Лучше, принесем в жертву тебя, — сказал, наконец, Оквахо. — Духи не заметят разницы!
Вожди захихикали.
— Это большая честь, — кивнул вождь, который предложил меня в жертву. — Если вы считаете, что духам хватит моей презренной печенки, насквозь пропитанной тааррой, сделайте это!
Вожди вновь захихикали.
— Нельзя приносить в жертву колдуна, — другой вождь затянулся трубкой. — Его дух будет вечно приносить нам несчастья. Давайте принесем в жертву вождя бледнолицых Эй-рун-да! Такое подношение духи примут с удовольствием.
Тут уже я засмеялся.
— Я вам покажу, приносить в жертву мастера Эйранта! — сказал я, вытирая слезы. — Глядите, какие мерзавцы!
Корнвахи застыли с открытыми ртами. Лица у них стали такие, будто с ними заговорили сами духи предков!
Оквахо приложил правую руку к сердцу, и осторожно поклонился, не решаясь оторвать от меня взгляда. Его примеру последовали остальные вожди.
— Духи земли примут кровь врагов, — сказал я. — А духи ветра примут песню! Вы будете свободны от духов предков, которые шептали вам на ухо в Диких землях. Это новая страна, и вы сможете стать новым народом и даже выбрать себе новое имя. Когда мы завоюем для вас степь, и вышвырнем из нее алимов, я перестану быть вашим Унега Аховали, но вы останетесь связанными узами братства навсегда. Помните об этом, и я сделаю все, чтобы защитить вас и помочь вам.
— Повелитель Драконов красиво говорит, — прошипел вождь Аквекс, лежащий на носилках. — Я закрываю глаза и вижу прекрасную страну обещанную нам. Если она на самом деле, хоть на десятую часть будет так прекрасна, как обещания Белого Орла, значит, мы не зря проливали свою кровь и сеяли свои жизни!
Вожди согласно закивали.
— Может нам действительно стоит выбрать новое имя для нашего народа, — продолжил старый вождь. — Чтобы в новых землях мы нашли мир и процветание! Чтобы все племена жили вместе, и никогда больше не ссорились по пустякам!
На этот раз вожди молчали. Сразу было понятно, что добровольно никто из них с властью не расстанется.
Вождь Орел усмехнулся.
— Я этого уже не увижу, — он затянулся трубкой, и закашлялся. — Не увижу, как вы будет драться за лучшие пастбища, слава богам! Не увижу, как вы будете проливать кровь свих братьев, похищать чужих жен и совершать набеги на своих соседей!
Вождь Аквекс поманил меня пальцем. Я склонился над стариком, и посмотрел в его желтые слезящиеся глаза.
— Из стариков остался лишь я, — сказал он. — Мой народ благороден, но вожди могут позабыть даже о чести, в борьбе за власть. Так случалось уже не раз.
Раненный тяжело дышал.
— Я вижу, что духи предков благоволят тебе. Помоги им. Помоги моему народу. Выбери самого достойного среди вождей, а остальных, вместе с их детьми и женами предай земле…
Кровь запузырилась на губах Аквекса, и его дыхание прервалось.
— На каком языке он говорил? — спросил Ухчире. — Я ничего не понял.
— На языке предков, — ответил Оквахо, и накрыл мертвого вождя плащом. — Его слова предназначались только для Унега Аховали!
Выступили мы в поход через два дня. Корнвахи собрали разбежавшийся скот, а мастера закончили починку повозок. Теперь, кроме лучников, в телегах ехали раненные. Их было так много, что мастер Эйрант схватился за голову.
— Мы теперь похожи на передвижной лазарет! — сказал он вздыхая. — Если на нас сейчас нападут, нам не поздоровится!
Снег скрипел под ногами шагающих людей. Изо ртов валил пар. С каждым утром лед на бочках с водой становился все толще и толще. Зима постепенно вступала в свои права.
Воины ежились от пробирающего до костей холода. Все свои теплые плащи, шапки и перчатки они отдали раненным товарищам, лежащим на повозках.
У меня у самого зуб на зуб не попадал, только Маш с Ашем, казалось, совсем не замечают холода. С лихим гиканьем они промчались мимо меня. Хрианон, укутанная с ног до головы в скаутские плащи, высунула нос из своей повозки.
— Куда это они помчались? — спросила девушка, выбивая зубами замысловатую мелодию. — Что-то затевается, о чем мне не известно?
— Если и затевается, то мне об этом тоже не доложили, — ответил я, шмыгая носом. — Они поскакали в разведку.
Мимо пробежал мальчишка корнвах с тремя собаками на коротких поводках. Псы захлебываясь лаяли и тащили парнишку к обочине.
Я призвал ману и запустил ее тонкие нити под заснеженные еловые лапы. Нити двигались быстро, ощупывая на ходу каждую веточку, каждый сугроб, проникая в каждое дупло и залезая под каждую корягу.
Инсубры были тут. Их было пятеро. Они следили за нами сидя на помосте, спрятанном в заснеженной кроне вековой ели. У подножия дерева была глубокая берлога, в которой свернулся калачиком огромный медведь со стальными когтями.
— Забери собак, — приказал я мальчишке. — Там нет ничего, заслуживающего нашего внимания.
Мальчишка деловито кивнул и поволок свою свору вперед. Я остался на месте, следя за инсубрами, и за бесконечной вереницей повозок с грохотом проползающих мимо меня.
Лучники выглядывали из-за бортов и приветственно махали руками. Метатели Хрианон, в стальных шлемах и с арбалетами на спинах, всегда были начеку. Снаряды спрятаны под прочными круглыми щитами, а рядом теплятся угли в каменном горшке.
Теперь мы ничего не боялись. Оружейники снарядили каждую повозку парой рогатин, способных проткнуть любую медвежью шкуру, а лучники приготовили стрелы с особенно сильным ядом, который мог свалить даже легендарного великана.