— Сегодня утром ко мне пришел один из воинов, — не оборачиваясь, промолвила королева, — который сообщил, что его люди взяли в плен женщину. На рассвете они обнаружили, что пленница одета как знатная дама, и тогда он вспомнил, что захватил ее на невванском флагмане. Воин решил, что мне пригодится еще одна рабыня. Но, похоже, он захватил куда более богатую добычу, чем сам рассчитывал.
— Пусть с меня снимут колодку, — воскликнула Шаззад.
— С какой стати? — изумилась Лерисса.
— Я — принцесса крови, а не безродное отребье. Ты должна обращаться со мной соответственно, — гневно заявила Шаззад.
— Что за нелепость! Ты просто пленница, ничем не лучше других, — отрезала королева.
— Цивилизованные люди не должны так поступать, — Шаззад сдвинула брови. Дыхание ее сделалось прерывистым, когда дорога пошла в гору.
Повсюду на улицах люди низко склонялись перед королевой, и лишь шессины ограничивались простым воинским приветствием.
— К вашему цивилизованному миру я не имею никакого отношения. Больше того, я не перестаю радоваться, что не принадлежу к нему. Впрочем, не буду скрывать, твои письма доставляли мне удовольствие. Забавно было пытаться отличить в них ложь от истины.
— Именно это и означает, что ты становишься цивилизованным человеком, — заметила на это Шаззад, по-прежнему тяжело дыша. — Я бы даже сказала, что в твоих посланиях ложь отличалась особым изяществом, хотя в них и чувствовалась рука Денияз. И все же я всегда верила, что мы станем друзьями.
— Я не ищу друзей среди пленников и рабов, — ледяным тоном отрезала Лерисса. — Твоя жизнь в моих руках, никогда не забывай об этом.
Наконец, они подошли ко дворцу, и Шаззад вздохнула с облегчением. Убранство его показалось ей весьма безвкусным: королева-дикарка заполнила его теми вещами, которые казались красивыми лишь ей самой, а она явно не славилась своей утонченностью.
Лерисса подозвала рабыню в легком прозрачном одеянии, которая была здесь надсмотрщицей.
— Пусть эту женщину искупают и приведут в порядок волосы, — велела королева. — Затем надень на нее ошейник и приведи ко мне. — Окинув напоследок Шаззад холодным взглядом, Лерисса удалилась в сопровождении злорадно ухмыляющейся Денияз. Надсмотрщица проводила принцессу к купальне, вовсе не похожую на ту, к какой привыкла Шаззад. Скорее всего, здесь принимали ванну слуги, и все равно это было куда лучше лохани на борту «Лунной Искры». Рабыни помогли Шаззад смыть с тела кровь и грязь, и впервые за много дней она почувствовала себя действительно чистой. Принцесса даже не замечала боли от бесчисленных ссадин, наслаждаясь тем, что ее избавили от оков.
Рабыни принесли полотенце, и Шаззад вытерлась, а затем надсмотрщица усадила ее на низкую скамью. Одна из служанок принялась расчесывать спутанные волосы принцессы, а другая постаралась скрыть на теле ссадины и кровоподтеки. Впрочем, в их действиях не было никакого человеческого участия: так дома у Шаззад золотили рога кабо и расчесывали им гривы и хвосты прежде, чем вывести на верховую прогулку. Судя по всему Лерисса, подобно самой Шаззад, ценила красоту, вот только их представления о красоте не имели между собой ничего общего.
Самый сильный удар ожидал принцессу, когда ее привели в небольшую кузню и одели металлический ошейник с цепью. Для этого у наковальни имелась специальная подставка, на которую Шаззад пришлось встать на колени. А после этого, в ошейнике в качестве единственного одеяния, Шаззад отвели в покои Лериссы.
— Да, так гораздо лучше, — удовлетворенно заметила королева, оглядывая пленницу. Она возлежала на кушетке, в то время как Денияз массировала своей госпоже плечи. — Поставьте ее вон туда, — Лерисса указала на дальнюю стену, где в кольцо была вмурована короткая цепь.
— К чему все это? — воскликнула Шаззад.
— Такова моя воля, — просто отозвалась королева.
Она поднялась с кушетки, а складки ткани, на которой возлежала Лерисса, оставили следы у нее на животе и груди, но вскоре эти рубцы исчезли, и Шаззад с огорчением была вынуждена признать, что никогда еще не встречала ни у одной женщины столь великолепного оттенка кожи.
— Я многое узнала о тебе, принцесса, — продолжала Лерисса. — У меня в Касине есть свои люди. От них я услышала о том, как ты наводила порядок на флоте.
— Это не помогло нам победить, — с горечью отозвалась Шаззад.
— Будешь открывать рот, только когда я тебе позволю, — холодно прервала ее Лерисса. — В твоих рассуждениях я не нуждаюсь. Как я уже сказала, мне известно, что у тебя сильная воля и ты очень независима. Значит, что ты обязательно попытаешься сбежать. Поэтому я стану держать тебя на привязи до тех пор, пока уверюсь в твоей покорности. Времени у меня достаточно. Кроме того, мне доставляет удовольствие покорять таких упрямиц, как ты. Я все равно найду способ сломить твою волю.
В этот момент в комнату кто-то вошел. Денияз и другие рабы вскочили и принялись низко кланяться. На лице королевы появилась улыбка.
— Что я вижу? У тебя новая забава?
У Шаззад кровь застыла в жилах. Она узнала голос Гассема.
— Это моя новая рабыня. Бывшая невванская принцесса Шаззад, дочь короля Пашара.
Король приблизился к Шаззад и опустился на одно колено. Он был очень высок ростом, и ей пришлось приподнять голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Откуда ты здесь взялась? Еще вчера я видел тебя на маленьком суденышке, откуда ты наблюдала за ходом сражения. Теперь у меня тоже есть подзорные трубы. Вы, невванцы, умеете изготавливать прекрасные вещи. Но скоро все ваши мастера, будут работать на меня. — Он обворожительно улыбнулся, но в глубине его глаз принцесса ощутила пугающую бездну.
— Полагаю, мне следует поздравить тебя с победой, король Гассем, — сказала Шаззад, пытаясь сохранять достоинство.
— Великолепный бой, не правда ли? Это моя лучшая победа, — улыбнулся Гассем.
— Да, весьма зрелищно.
— Ты выбрала подходящее слово, — кивнул король. — Однако в гавани остались следы сражения. Я послал пленных очистить ее, а то уже появился запах тления. Я люблю только свежую кровь, поэтому предпочитаю драться на суше. Когда покидаешь поле боя, падальщики очищают его от трупов.
— Битва была прекрасна, — вмешалась Лерисса. — Никто из тех, кто видел ее или принимал в ней участие, никогда о ней не забудет. Захват кораблей, пожар на галеоне… наверняка, все это войдет в легенду.
— Моя королева, меня всегда восхищал твой дар облекать мысли в слова, — промолвил Гассем. — Ты должна написать моему царственному собрату Пашару. Пусть знает, что его дочь у нас в плену, живая и невредимая.
— Отец заплатит за меня щедрый выкуп, — заверила короля Шаззад. На самом деле, она в этом сомневалась: война оказалась слишком разорительной для Неввы.
Гассем усмехнулся.
— Почему-то все мои знатные пленники воображают, будто их королевства обладают чем-то таким, что я не смогу взять силой. Я не собираюсь отдавать тебя отцу. Мне принадлежишь и ты сама, и все его богатства — их я просто еще не успел у него отнять.
— Жаль, не удалось захватить в плен самого короля, — заметила королева.
Гассем повел плечами.
— Может, оно и к лучшему. Если бы я взял в плен Пашара, невванский трон захватил бы кто-то другой, как только весть об этом достигла бы столицы. Все равно кто-то должен согревать для меня невванский трон… почему бы и не Пашар.
Эти речи Гассема задели Шаззад. Она испытывала страх, отвращение — и одновременно странное возбуждение, какое, видимо, испытывает любая женщина в присутствии сильного, волевого и красивого мужчины. Принцесса видела, как король-победитель взглянул на Денияз, и попыталась, чтобы никакие чувства не отразились у нее на лице, как подобает знатной госпоже. И все же она чувствовала, как жар поднимается из глубины ее существа и у нее начинают пылать щеки.
— Как ты поступишь с чиванскими воительницами? — поинтересовалась у мужа Лерисса.