Оказывается, все это время она находилась под личным покровительством своего мужа.
— Тем не менее, ты ее знаешь, — голос Дэниела выводит меня из своих мыслей.
— Что заставляет тебя так думать?
— Не знаю, может быть, твоя напряженная поза и болтливость? — он делает паузу, его глаза расширяются. — Подожди минутку. Это та девушка, которая разбила твое сердце и украла твою душу, оставив после себя сварливого мудака?
— Отвали.
— Так и есть! — он постукивает по барному столику, ухмыляясь. — Каково это — снова увидеть ее? Пожалуйста, поделись мыслями со своими невидимыми фанатами.
— Я ничего не чувствую.
— Чертов лжец. Забудь о синдроме кошатницы. Твое лицо превращается в серьезный кусок гранита. Ты не в настроении, потому что она замужем за человеком, который богаче дьявола?
— Это потому, что она вернулась”, — слова выходят из меня тихим шепотом, заставляя меня ощутить горькую кислоту.
— Что?
— Ей следовало держаться подальше.
— Я не понимаю, что это значит, и нет, спасибо, мне не нужны объяснения. Что мне действительно нужно, так это подробности, — он придвигается ближе и обнимает меня за плечи. — Расскажи мне какие-нибудь глубокие, темные секреты, которые я могу использовать, чтобы сделать ее мужа своим клиентом.
— Он будет моим клиентом.
— Подожди, и я имею в виду каким дерьмовым образом, как?
Я делаю большой глоток. — Я сделаю Акиру Мори своим клиентом.
— Но ты не занимаешься международным правом.
— Я занимаюсь корпоративным бизнесом. Этого достаточно, — я пристально смотрю на него. — Кроме того, без обид, но ты не справишься с ним.
— А ты сможешь, ублюдок?
— Смогу.
Дэниел открывает рот, вероятно, чтобы проклясть меня, но Нокс прерывает его, хватая нас обоих за плечи и вклиниваясь между нами. — Веселитесь без меня? Мне нужно саботировать вас и разрушать вашу карьеру?
— Мстительная сучка тебе к лицу, Нокс, — Дэниел тычет в него пальцем.
— Что я могу сказать? Я люблю копать могилы.
Я пристально смотрю на него. — Тогда помоги мне выкопать одну.
Его рот расплывается в улыбке чеширского кота. — Мне это нравится. Я в деле.
— Не стоит, — цокает Дэниел. — Это плохая идея.
— Я люблю плохие идеи, — Нокс сжимает мое плечо. — Что ты имел в виду?
Я смотрю туда, где оставил Наоми и Акиру. Она все еще обнимает его за руку, пока они смешиваются с посетителями.
Она все еще фальшиво улыбается и разыгрывает спектакль.
Та Наоми, которую я знал, никогда бы ничего не подделала, но в том-то и дело.
Я не знаю эту Наоми.
И я, черт возьми, понятия не имею, почему она вышла замуж за Акиру. Это не могли быть деньги, так как у нее должно быть много собственных.
Было ли это случайно? Неужели она встретила его и не почувствовала удушья? Он спас ее, когда я, блядь, не смог?
Одно можно сказать наверняка, она выбрала его, и я заставлю ее отказаться от него, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Я указываю подбородком в их сторону и говорю Ноксу: — Достань мне всю грязь на чету Мори.
Словно почувствовав на себе мой взгляд, Наоми поворачивает голову в мою сторону.
Ее улыбка дрогнула, а темные глаза заблестели, но это только из-за света, а не той жизни, которая раньше искрилась в каждом ее движении.
Может быть, все это, в конце концов, не было совпадением.
Может быть, я должен снова вытащить эту часть ее на поверхность.
Глава 18
НАОМИ
Я думала, этот вечер никогда не кончится.
Я представила, как застряла в петле, спотыкаясь и вываливаясь из глубины души, пока мой разум не треснул.
Всякий раз, когда я смотрела на Себастьяна, мое тело тряслось. Всякий раз, когда мои глаза встречались с его, я чувствовала, как мою душу высасывают из тела.
Или, во всяком случае, то, что от нее осталось.
Мне пришлось сказать Акире, что я устала, чтобы мы могли завершить вечер. Он не возражал, так как к нам на поздний ужин приходили гости.
Если бы я осталась рядом с Себастьяном дольше, то не сомневаюсь, что мои нервы взяли бы надо мной верх.
Если бы я наблюдала за ним чуть внимательнее, я бы потеряла контроль, который совершенствовала годами.
Но когда мы уходим, я украдкой бросаю на него последний взгляд.
Он в баре, выпивает с двумя другими мужчинами. Я узнаю их по журналам как Дэниела и Нокса. Оба они британцы и, вероятно, самые близкие Себастьяну люди на сегодняшний день.
Из того, что я читала, он все еще дружит с Ашером и Оуэном.
Дэниел и Нокс смеются, а Себастьян — нет. Сомневаюсь, что он вообще слышит, о чем они говорят.
Они втроем привлекают внимание всего зала, а женщины то и дело подходят к ним или стараются установить как можно больше зрительного контакта. Что-то горячее и огненное вспыхивает внутри меня, и я давлю это, прежде чем оно успеет сжечь меня заживо.
Себастьян поднимает голову, и я опускаю свою, прежде чем он смотрит мне в глаза. Я действительно не думаю, что смогу справиться с этим снова. Не то чтобы я делала это в первый раз — или во второй. Если я продолжу попадаться в лабиринт, созданный его глазами, я точно никогда не найду выхода.
Я позволяю Акире вывести меня на улицу и вдыхаю ледяной воздух в легкие, прежде чем мы садимся на заднее сиденье машины.
Наш водитель везет нас на окраину Бруклина. У Акиры здесь есть дом, хотя мы редко его посещаем.
По крайней мере, я этого не делаю.
У Акиры часто бывают дела в Штатах, и он приезжает один. Я предпочитаю оставаться в Японии.
С тех пор как я переехала туда семь лет назад, я поставила перед собой задачу держаться подальше. Я сосредоточилась на сохранении маминого наследия, и просто сыграла свою роль, чтобы система могла работать дальше.
Автомобиль останавливается перед особняком, в котором современная архитектура сочетается с традиционным японским стилем. Вход в дом имеет большие черные ворота, но внутренняя планировка квадратная. Деревянные панели расположены со всех сторон, и перед тем, как войти, нужно снять обувь. В большом пространстве посередине есть несколько редких растений, за которыми Акира лично ухаживает. Есть даже есть огромный пруд, полный золотых рыбок, кои и других видов рыб.
Он сам кормит их и гордится всем, что связывает его с его корнями.
Акира происходит из знатной семьи с самурайской кровью, которая насчитывает несколько столетий.
Его воспитание было строгим и дисциплинированным, и в результате он консервативный конфуцианец, высоко ценящий все традиционное, будь то растения или зеленый чай, приготовленный по-японски.
Однако он поднялся выше этого и открыл себя миру, что является причиной его успеха как бизнесмена. Он достиг того, чего не удавалось никому другому в его семье.