— И это все?
— Это все.
— Ты хочешь сказать, что не накажешь его?
— Если Абэ прикажет, я, конечно, разрежу его на части и скормлю своим собакам.
— Вот тебе и преданность.
— Я верен принципам, а не людям, как должен был быть Рен, — он резко останавливает машину. — Мы на месте.
Мои внутренности сжимаются в узел, когда я смотрю в окно на грандиозный особняк, расположенный на большом участке земли. Я бывала здесь раньше, но это было при других обстоятельствах.
Я резко втягиваю воздух, затем выхожу из машины. Кай сопровождает меня, когда я стою перед большими металлическими воротами и достаю свой телефон.
Моя рука дрожит, когда я набираю номер Нейта. Я позвонила ему, как только узнала о пленении Себастьяна, и убедила его быть медитатором между мной и его родителями.
Я могла бы сказать, что дяде Себастьяна не нравится быть в долгу у своих родителей, но поскольку речь идет о его племяннике, он согласился.
Нейт берет трубку после одного гудка. — Ты здесь?
— Да.
— Заходи внутрь.
Линия обрывается, когда ворота со скрипом открываются. Я колеблюсь, и Кай пристально наблюдает за мной, как будто готов поймать меня, если я упаду, хотя обе его руки неподвижны по бокам. Но он вооружен. Он всегда такой.
— Я могу пойти сама, — говорю я.
— Чепуха.
Я вздергиваю подбородок. — Ты не думаешь, что я могу сделать это в одиночку?
— Конечно, думаю, но ты сделаешь это быстрее, если они подумают, что ты можешь представлять угрозу.
— Это не якудза, Кай. Брайан Уивер — политик.
— Это другое слово, обозначающее бандита, — он делает движение внутрь. — Давай же.
Мы идем от ворот до входа, и хотя это не очень далеко, кажется, что это занимает целую вечность.
Миниатюрная женщина с настороженным выражением лица открывает дверь и приглашает нас внутрь.
Как только мы входим, в дверях появляется Нейт. Он выдержан, как марочное вино, и уверенно лидирует в категории Silver Fox. Я всегда буду уважать и обожать его за ту роль, которую он сыграл и продолжает играть в жизни Себастьяна.
Он некоторое время смотрит на Кая своим критическим взглядом, затем переводит его на меня. — Помни, что я сказал тебе по телефону. Не пытайся играть на их сочувствии. Только на их гордости.
Я киваю, хотя понятия не имею, как я это сделаю. Можно было бы подумать, что когда они поймут, что их внук в опасности, самым логичным было бы попытаться спасти его, какой бы ценой это ни обошлось.
Очевидно, это не относится к Уиверам.
Нейт ведет меня и Кая в помещение, похожее на приемную. Брайан Уивер, одетый в брюки цвета хаки и белую рубашку, сидит на стуле и читает газету. Его жена Дебра сияет в дизайнерском юбочном костюме. Жемчуга окружают ее шею и свисают с ушей, а золотистые волосы собраны в изысканный пучок.
Она потягивает чай из чашки, которую ставит на стол рядом с собой после нашего прихода. Брайан смотрит на нас поверх своей газеты, но не опускает ее.
— Здравствуй, — говорит Дебра медовым голосом, с такой фальшивой улыбкой, которую она даже не пытается скрыть. — После твоего дерзкого появления на благотворительном вечере я не верила, что мы встретимся снова при таких обстоятельствах, да и вообще при любых обстоятельствах. Тебе не кажется, что у тебя хватает наглости появиться здесь?
Нейт стоит посреди комнаты между нами и своими родителями, его челюсть напряжена. — Наоми здесь, потому что Себастьяна снова похитили, и она знает способ спасти его.
— Тогда спаси его, — Брайан пронзает меня взглядом. — Очевидно, что ты — причина, по которой он оказался в этом затруднительном положении, и меньшее, что ты можешь сделать, это вытащить его из этого.
Я скриплю зубами, чтобы сохранить терпение. — Если бы это было так просто, я бы не появилась у вашей двери.
— Почему же тогда? — Дебра цокает языком, делая глоток чая, и бормочет себе под нос: — Я говорила Себастьяну, что дочь швеи ему не подходит, но он никогда не слушает.
— Тск, — Кай качает головой, глядя на них. — Не говорите с ней так и не проявляйте к ней неуважения снова, или вы не доживете до того, чтобы увидеть заголовки, написанные о вас.
Брайан складывает газету, когда красный туман ползет по его коже. — Вы угрожаете мне и моей жене в моем собственном доме?
— Я просто передаю основные правила. За спиной Наоми стоит семья, которая намного могущественнее вашего маленького сената. Если вы и ваша жена хотите избежать нашего гнева, не говорите с ней высокомерным тоном.
Я толкаю Кая локтем. Я знаю, к чему он клонит, но угрожать людям, в помощи которых я нуждаюсь — это не то, как я планировала поступить в этом случае.
Удивительно, но Брайан выпрямляется, а Дебра прочищает горло. Нейт слегка улыбается, похоже, слишком сильно наслаждаясь их дискомфортом.
— Чего ты хочешь? — спрашивает меня Брайан.
— Я знаю способ помочь Себастьяну, и это можно сделать, заблокировав деловые предприятия моего мужа. Вы единственный, у кого достаточно сил, чтобы сделать это быстро и эффективно.
— Почему мы должны это делать? — спрашивает Дебра, ее голос твердеет с каждым словом. — Из того, что сказал нам Натаниэль, это дело рук твоего отца. Тот самый человек, который не только убил моего старшего сына, но и угрожал жизни моего единственного внука.
— Вы делаете это не для меня, вы делаете это для своего внука. Ваша собственная плоть и кровь, над которой вы все время злорадствуете. Вы в долгу перед ним за это.
— Не читай нам нотаций, юная леди, — Брайан встает, его плечи сводит от напряжения.
— Я не читаю вам нотаций. Я прошу вас поступить правильно и помочь Себастьяну.
— И что потом? — Дебра делает глоток чая. — Допустим, мы сделаем так, как ты предлагаешь, на этот раз ты уйдешь?
— Мама… — предупреждает Нейт.
— Что? Ее отец убил Николаса!
— После того, как ты отослала его прочь. После того, как ты отреклась от него из-за своей глупой гордости. Ты так же виновна, как и убийца.
Ее губы дрожат. — Обвиняй меня сколько угодно, но дочь убийцы не должна быть с моим внуком. Наверняка даже ты видишь, насколько все это запутано.
— Это решать ей и Себастьяну, а не тебе. Перестань вмешиваться, перестань пытаться сделать свое слово законом и перестань делать свое присутствие неприятным. Просто остановись.
Рука Дебры дрожит, и немного чая проливается через край чашки, которую она держит, когда ставит блюдце на стол. Она смотрит на Нейта так, словно у него выросло три головы. — Натаниэль! Ты назвал мое присутствие неприятным?