— Может быть, — Себастьян лезет в карман пиджака и достает визитную карточку. — Позвоните мне, когда будете готовы, и я буду рад обсудить это дальше.
Акира берет карточку, некоторое время изучает ее, затем кивает. — Звучит отлично.
Я хочу встать между ними и сказать им, чтобы они прекратили это.
Что этого не должно случиться.
Но что-то меня останавливает.
Темный взгляд Себастьяна и скрытое в нем обещание.
Он делает это нарочно, не так ли? Все это лишь предлог, чтобы он мог снова вмешаться в мою жизнь.
И что-то подсказывает мне, что это не потому, что он скучал по мне.
Глава 17
СЕБАСТЬЯН
Она замужем.
Наоми, блядь, замужем.
Я пытаюсь повторять это в своей голове снова и снова, чтобы не схватить ее и не прижать к чертовой стене.
Я говорю себе, что мы на публике, что ее муж рядом с ней, и я не могу оттащить ее за волосы и позволить моему телу говорить с ней.
Я напоминаю себе о днях и ночах, которые я провел, задаваясь вопросом, почему, и ненавидя свои мысли и ее. Я вспоминаю годы, прошедшие в гребаном радиомолчании, и то, как я научился выживать после нее.
Ни одна из этих мыслей не помогает мне повернуть голову в другом направлении. Не тогда, когда я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься вперед и не устроить сцену, в которой никто из нас не нуждается.
Но должен ли я остановить себя?
Я мог бы носить ее маленькое тело на руках и похитить ее нахер отсюда. Я мог наказать ее, трахнуть и оставить на обочине дороги.
Точно так же, как она, блядь, бросила меня.
Она улыбается тому, что говорит ее муж, чертов Акира Мори. Она такая же мягкая, какой я ее помню, но в ней утрачено одно качество, которое делает Наоми той, кто она есть, — честность. В этом нет ничего реального. И все же она так хорошо притворяется, что способна обмануть член, стоящий рядом с ней.
Но не меня.
Она никогда не сможет одурачить меня. Во всяком случае, не в этой жизни.
Находясь снова рядом с ней, я испытываю больше эмоций, чем может вместить моя грудь.
Я хочу быть к ней поближе.
Прикоснуться к ней.
Чертовски обидеть ее.
Но даже я понимаю, насколько это было бы опасно. Просто нахождение рядом с ней разрушает стальной контроль, который я культивировал годами.
После того, как я выбрал новый жизненный путь, мне нужно было быть в сильном настроении, чтобы я мог это осуществить. Для этого я построил прочные стены вокруг головы и тела. Я принял дисциплинированный образ жизни и придерживался его.
Причина, по которой я избегаю всеобщего внимания, не только в том, что это создает ненужную суету. Это также потому, что это не позволяет никому вонзить в меня свои когти.
Встреча с Наоми снова подвергает испытанию все мои усилия.
И все это сводится к одной потребности — причинить ей боль.
Может быть, тогда гребаный груз, который я носил годами, наконец-то будет снят.
Может быть, тогда я верну себе те гребаные краски, которые потерял.
А пока мне нужно уйти, чтобы собрать свои карты и, самое главное, удержаться от того, о чем я буду сожалеть позже.
Я натягиваю самую пластичную улыбку. — Было приятно познакомиться с вами, мистер Мори.
— Пожалуйста, просто Акира, — его глаза блестят, и мне хочется разбить его очки и выколоть их к чертовой матери. — Друзья моей Наоми — это и мои друзья тоже.
Моя Наоми.
Это уже третий раз, когда он называет ее так в моем присутствии.
Моя. Наоми.
Я был первым, кто сказал это. Как, черт возьми, он посмел взять что-то из моего и превратить в свое?
Горящие искры враждебности вырываются на поверхность, нуждаясь в высвобождении. Прошло много времени с тех пор, как я думал о применении насилия, но чопорное и правильное лицо Акиры кажется подходящим местом, чтобы вернуться к старым привычкам. Потому что нахуй этого парня.
Вместо этого я киваю, мои глаза снова встречаясь глазами Наоми. Она впивается пальцами в руку своего мужа во второй раз за вечер, а ее темный взгляд не отрывается от меня.
Ее зрачки слегка расширены, губы приоткрыты, а на щеках розовый румянец.
Она, вероятно, даже не осознает, что я вижу ее реакцию.
Время не стерло того, что я уже знаю.
— Наоми. Рад был снова тебя увидеть, — я беру ее руку в свою и целую тыльную сторону ладони. Мои губы задерживаются на ее коже, которая все еще пахнет лилией и персиками. Пахнет той осенью семилетней давности и ее воспоминаниями.