Она ускоряет шаги ко мне и останавливается в нескольких шагах от меня. — Я вспотела.
— Иди сюда, — я притягиваю ее в объятия, и она хихикает, утыкаясь шлемом мне в грудь.
Мы не были такими чуствительными, когда впервые встретились. Мио была воспитана в строгом традиционалистском духе и обычно против любых прикосновений. Что-то вроде Акиры, которому нравится физический контакт только тогда, когда он инициирует его и на своих условиях.
Но мы с сестрой стали достаточно близки, чтобы обниматься всякий раз, когда видим друг друга.
Она снимает шлем и хватает полотенце с дерева, затем вытирает шею и лицо по бокам.
Ее темно-каштановые волосы собраны в пучок. Если бы они были свободными, то доходили бы ей до поясницы, но на самом деле она никогда их не распускает.
Ее миндалевидные глаза придают ее круглому лицу мягкость, которая гармонирует с ее тихим голосом. Иногда мне приходится наклоняться поближе, чтобы услышать, что она говорит.
— Папа сказал мне, что ты вернешься, но больше мне ничего не сказал, а Кай не идет навстречу. Она говорит с утонченным американским акцентом, благодаря домашнему обучению и чопорным и порядочным частным учителям, которые у нее были с тех пор, как она здесь родилась.
— А Кай когда-либо шел на встречу?
— Ты права, — она улыбается. — Я рада, что могу поговорить с тобой лицом к лицу, а не по телефону.
— Я тоже, Мио.
Мы говорим о Японии и цветущей сакуре, которую она так любит. Затем Мио рассказывает мне о своей учебе и тренировках по кендо, которыми она явно одержима.
Когда она заканчивает, я прочищаю горло. — Ты хочешь мне еще что-то сказать?
Она зажимает свой бамбуковый меч между ног и щиплет траву. — Например, что?
— На этот раз Кай действительно пошел на встречу и рассказал мне, что происходит.
Она хмурится. — Вот лиса. Он обещал не втягивать тебя в это дело.
— Ты думаешь, что он обещал, но он, вероятно, манипулировал тобой, заставляя так думать, Мио.
— Возможно.
— И что?
— Что и что? — она все еще сжимает траву в кулаках.
— Ты собираешься рассказать мне о согласии выйти замуж за какого-то русского мафиози?
— Папа сказал, что это поможет нашей семье.
— Твой папа заботится только о себе, Мио. Тебе уже следовало бы это знать.
— Но… я не хочу, чтобы он или ты подвергались опасности.
— Я? Почему я должна быть в опасности?
— Папа сказал, что вы с Мори-сан можете стать мишенью из-за новых деловых начинаний Мори-сан. У него возникли проблемы с созданием своей новой компании из-за всей этой таможенной бюрократии, не так ли? Если я выйду замуж за русских, они не только помогут, но и обеспечат тебе защиту.
Вот ублюдок.
Он точно знал, какие карты нужно разыграть, чтобы заставить Мио согласиться. Отец и я — ее мир, и она согласится на ад, если это означает защитить нас.
— Мы с Акирой вне опасности. И даже если бы это было так, мы можем защитить себя.
— Ты не можешь этого знать.
— Мио…
— Я тоже сыграю свою роль, Онэ-чан.
— Но русская мафия опасна.
— Мори-сан тоже опасен, и ты прекрасно справляешься.
— Это совсем другое дело. Акира раньше был моим другом, и он не бандит. Русская мафия печально известна своей безжалостностью, и папа планирует выдать тебя замуж за одного из их лидеров. Они известны своей жестокостью и могут причинить тебе боль, Мио.
Она вскакивает, держа свой меч в защитной позиции. — Я могу защитить себя.
Я качаю головой, но не настаиваю. Вместо этого я предпочитаю провести с ней спокойный день.
Мы обедаем вместе и говорим обо всем и ни о чем. По сути, мы друг для друга единственные друзья. Общение с ней навевает воспоминания о студенческих днях, когда у меня действительно не было друзей.
За исключением Люси и Рейны в конце.
Иногда я подумываю о том, чтобы позвонить им и собраться вместе, но мысль о том, чтобы подвергнуть их опасности, всегда останавливала меня. За исключением того единственного раза, когда я напилась, написала Рейне смс и чуть не излила ей свою душу.
Мио дуется, когда мне приходится уходить в конце вечера. Поэтому я обещаю проводить с ней больше времени теперь, когда я вернулась. То, что заставит ее улыбнуться и отмахнуться от меня.
Я еду домой, моя голова все еще полна бесконечных мыслей и теорий.
Проведенное время с Мио, каким бы веселым оно ни было, не избавило меня от того, что произошло сегодня утром.
Я не могу избавиться от образа руки, губ и слов Себастьяна.
Ад. Я даже не могу забыть звук его голоса.
Я не оставила ему свой номер телефона, прежде чем вылететь из его офиса, но я все равно продолжаю проверять свои сообщения, как будто он волшебным образом получит номер.