Знать, что он хочет меня так же отчаянно, как я хочу его.
Даже если он сначала захочет наказать меня за это.
Себастьян хватает меня за волосы и ставит на колени. Я вскрикиваю, когда боль взрывается у корней моего черепа.
Его темный силуэт появляется передо мной, когда он сжимает твердый член одной рукой, а другой крепче сжимает мои волосы.
Мои зрачки, должно быть, расширяются от того, как сильно мои нуждающиеся глаза пытаются впитать в себя как можно больше его.
Себастьян шлепает меня по губам своим членом, вырывая из меня странный сдавленный звук.
— Открой этот чертов рот.
Мои губы приоткрываются, и мой язык неуверенно высовывается наружу. Он толкается до упора и использует свою хватку на моих волосах, чтобы не дать мне двигаться.
У меня срабатывает рвотный рефлекс, и я шлепаю его по бедрам, мои сломанные ногти впиваются в него, чтобы он дал мне немного воздуха.
Но он этого не делает.
Себастьян душит меня своим огромным членом, пока мои легкие не начинают гореть, а глаза не щиплет. Из моего горла вырывается глухой хлюпающий звук, и моя слюна заливает его тело и мой подбородок.
— Вот так, шлюха. Сделай мой член красивым и влажным, чтобы я трахал твою пизду так сильно, что с тебя капала моя сперма.
Я всхлипываю, но звук едва слышен. Он вырывается, затем снова входит, глубже, грубее. Я булькаю собственной слюной.
— Хм. Слышишь это? Это звук, когда ты давишься моим членом, как грязная шлюха, которой ты и являешься.
Как раз в тот момент, когда я думаю, что он задушит меня до смерти, он отстраняется. Я отплевываюсь, кашляю и ощущаю характерный солоноватый привкус его головки.
Он дает мне лишь долю секунды, или что-то похожее, прежде чем он снова врывается, ударяя по задней стенке моего горла.
Себастьян держит мои волосы в тисках, двигая бедрами с возрастающей силой. Я не могу отдышаться — или вообще вдохнуть.
Сводящий с ума ритм вдоха, выдоха, глубже, грубее повторяется снова и снова в извращенном танце доминирования.
Небольшой приток кислорода после его недостатка вызывает у меня головокружение и левитацию. У меня покалывает внутри и болит сердце, и я понятия не имею, то ли это из-за этой ситуации, то ли потому, что у меня не было этого так долго.
Себастьян вырывается из моего рта и одновременно откидывает мои волосы назад. Я вскрикиваю, когда теряю равновесие и падаю назад, ударяясь о землю.
Он в мгновение ока оказывается на мне, его рука раздвигает мои бедра, а большой палец находит мой клитор, покручивая и потирая.
Приглушенный крик эхом разносится в воздухе, и я понимаю, что он мой, когда меня накрывает оргазм.
Я кончаю через несколько секунд. Просто так. Он даже не очень старался, а я уже оседлала волну, которую, как я думала, больше никогда не испытаю.
— Такая грязная шлюха, — похоть и удовлетворение в его голосе — мой афродизиак.
Я продолжаю кончать и кончать, пока не думаю, что потеряю сознание.
До тех пор, пока я не окажусь в другом месте, не здесь.
Себастьян садится на меня, его большое тело, как тень, накрывает меня, а его рука обвивается вокруг моей шеи.
Оказаться в таком положении — все равно что вернуться домой.
Например, наконец-то найти эту недостающую деталь и вернуть ее на место.
Я сделала все, чтобы попытаться заполнить пустоту внутри себя. Я испробовала все уловки на свете и поговорила со столькими терапевтами, что и не сосчитать. Но ни один из них не помог мне избавиться от хронической пустоты.
Никто из них не сказал мне, что единственный способ стереть пустоту — это перезарядиться. Чтобы вернуться к нему.
Мой зверь.
Мой монстр.
Моя извращенная загадка.
Он толкается во мне так яростно, что я всхлипываю. Не потому, что это больно, хотя это так, или потому, что он огромный, хотя его член, кажется, разрушает что-то внутри меня, а из-за всего этого.
Борьба.
Погоня.
Фантазия.
Это грубый и примитивный способ, которым он прикасается ко мне. Как будто он никогда не переставал прикасаться ко мне.
Как будто мы были зверем и добычей всю свою жизнь и просто наконец-то снова нашли дорогу друг к другу.
Даже если это только на этот момент.
Я выгибаю спину, вбирая в себя больше его. Я больше не сопротивляюсь, так как мое тело распознает его, и мы впадаем в волшебную синергию.
Или, может быть, это извращение.
— Черт… такая хорошая шлюха… — он стонет, когда его толчки становятся глубже, дольше. Грубее.
Моя гладкая спина соскальзывает с дерева с каждым его безжалостным толчком. Только его хватка на моей шее удерживает меня на месте, пока он берет и берет.