Тебе нужно перестать навещать меня в моих снах. Раньше это было ново и весело, а теперь просто раздражает.
И жутко.
Ты продолжаешь прикасаться ко мне, делать мне минет и возносить мой член на самые высокие небесные уровни только для того, чтобы бросить его обратно в ад.
Это не круто. Вообще.
На данный момент это просто мучительно.
Ты уже вычеркнула меня из своей жизни, так как насчет того, чтобы исчезнуть, а? Или, вот идея получше, ты можешь вернуться, объясниться, а потом отвалить.
Я кажусь отчаявшимся? Это потому, что я, вероятно, такой и есть.
Мне не нравится, что ты пристаешь ко мне во сне и заставляешь просыпаться со стояком, от которого мне приходится трахаться с матрасом, чтобы избавиться от него.
Мне определенно не нравится, как твои гребаные глаза смотрят на меня, пока ты глотаешь мою сперму, как будто ты приглашаешь меня в другое место, которое я не могу найти, потому что ты, блядь, исчезла.
Однако что я ненавижу больше всего, так это то, что я не могу прикоснуться к тебе. Как бы я ни старался, ты просто исчезаешь и вытаскиваешь меня из неприятного сна в еще худшую реальность.
Зачем приходить, если ты на самом деле никогда не собиралась оставаться?
Это твой невидимый средний палец, потому что ты знаешь, что я не смогу вернуть все обратно?
В таком случае, пошла ты к черту, Наоми. И нет, я не озлоблен, не взбешен и не чертовски драматичен.
Я просто хочу спать по ночам, не зацикливаясь на том, как я кончу тебе в глотку, когда ты придешь ночью, или как я попытаюсь остаться в этом гребаном воображаемом мире.
Я просто хочу, чтобы ты ушла.
Так что сделай нам обоим одолжение и оставь меня в покое.
Или, по крайней мере, останься после того, как ты изгонишь мою душу через мой долбаный член.
Ты никогда этого не прочтешь, но я все равно подпишу его с как можно меньшим количеством любви и с нужным количеством ненависти.
Акира
Глава 31
НАОМИ
Я никогда не думала, что одна вещь, способная поднять меня, может быть той же самой вещью, которая может сломить меня.
Я никогда не переставала думать о том, что моя собственная ахиллесова пята позволит мне прикоснуться к небесам, даже проходя через ад.
Прошло несколько недель после благотворительной акции в доме сенатора Уивера.
Прошло несколько недель с тех пор, как я опустилась на самое дно, сгорела и восстала из пепла.
Я не знаю, почему я сломалась в ту ночь. Может быть, из-за физических мучений или психологической боли. Может быть, потому, что Себастьян сделал меня такой счастливой, а потом так жестоко отверг.
Может быть, все это вместе взятое.
Я даже не почувствовала этого, когда упала на пол и выпустила наружу то, что гноилось внутри меня.
Это был момент слабости, но я преодолела его.
Или, во всяком случае, я притворилась.
Мой роман с Себастьяном — это совсем другая история.
Через день я прихожу к нему домой, где он устраивает засаду и трахает меня. Он придумывает разные способы застать меня врасплох, и это никогда не надоедает. Ни время ожидания, ни острые ощущения, которые сопровождают его. Не выброс адреналина и не погружение в неизвестность.
В тот момент, когда он хватает меня, я сопротивляюсь, я действительно сопротивляюсь, но это всегда бесполезно. Не только потому, что он подавляет меня, но и потому, что мне нравится, когда он это делает.
Мне нравится, когда он давит на меня и использует так тщательно, как будто не может насытиться мной. Или когда он берет меня грубо и непримиримо, шепча мне грязные слова.
— Ты такая грязная девчонка, не так ли, моя шлюха?
— Посмотри, как твоя жадная пизда хочет больше моего члена.
— Раздвинь ноги пошире, дай мне увидеть мою киску.
— Не прикасайся к себе, или я кончу тебе прямо на лицо.
— Чувствуешь это? Чувствуешь, как ты растягиваешься вокруг меня, приглашая войти?
— Твой муж чувствует на тебе мой запах, когда прикасается к тебе? Видит ли он мою засохшую сперму у тебя между ног и в каждой твоей поре? Он замечает отметины, которые я оставляю на твоих сиськах и заднице, или ты их прячешь?
Это должно было бы меня отвлечь, должно было бы придать мне смелости наконец произнести стоп-слово, но я этого не делаю.
Я не могу.
Потому что эти слова, какими бы неправильными они ни были, разжигают во мне лесной пожар.
И Себастьян — причина этого пламени. Он — чертов вулкан.
Каждый вечер я говорю, что этот раз будет последним. Что я попрощаюсь с ним и произнесу это проклятое слово.
Каждую ночь я прихожу подготовленной к концу и вооруженной волей, которая поддерживала меня в течение семи лет.
Но каждый раз, когда он прикасается ко мне, каждый раз, когда он называет мое имя и трахает меня так, словно ненавидит, но все еще хочет меня, я забываю обо всем этом.