Лицо Лайхвецаала от удара шаром размыло по воздуху, как облако. Лайхвецаал помотал головой, и его голова снова детализировалась. Правда, рот встал немного левее в овале лица, и производил жуткое впечатление съехавшей челюсти.
Найон запустил в Серда взрывную волну эфира, но Серд тут же ее отразил.
Найон чертыхнулся. Его аура стала потрескивать, как остывающие угли.
Серд выстроил еще несколько защитных слоев вокруг палаты с женой.
Найон оглядел мощное энергетическое сооружение, и, в итоге, кивнул:
– Хорошо. Мы уйдем.
– Отлично, – перебил Серд.
– Мы уйдем, – повторил Найон, – Но…
– Идите, блин, уже, – крикнул Серд, не собираясь дослушивать. За его спиной послышались первые крики младенца.
Сущности медлили с полминуты. Потом растворились в воздухе. Ворота по центру белой стены закрылись со страшным громким хлопком.
Серд вбежал в комнату к Верославе. Взял ее лицо в свои руки, прислонился лбом ко лбу. Посмеялся от счастья. В голове стояла приятная эйфория, словно сахарная вата внутри стеклянной коробки. Где-то в те же десять минут он насладился новорожденным сыном в своих руках. Врачи поздравили его с отцовством.
***
Уже с четырех лет Керион начал получать потустороннее образование от своего отца, Серда. Демоническое право. Аренда физического тела. Оборона тела. Укрепление ауры. Выходы на тот свет. Проникновение в библиотеку того света. Сделки с сущностями. Работа с эфиром и энергиями. Ведение бестелесного боя. Ведение боя на нефизической территории. И другие важные предметы.
Керион, как наставлял его отец, никогда не открывал ворот на Тот Свет (исключая один показательный раз под наблюдением Серда), и, возможно, благодаря такому подходу прожил сто восемьдесят пять лет. Этот возраст считался адекватным среди приближенных к Серду людей, которых он посвятил в свою историю.
Внутри загородного коттеджа семейства Ортаков в гостевом зале на парадной нише висели объемные цифры – дробь, высеченная из дерева "один к десяти тысячам".
Любовь под волной
Впервые Зелина увидела его, когда поднималась по университетскому корпусу – на пару по философии.
Студенты плотным потоком преодолевали лестницу.
И среди чужих кроссовок, туфлей, балеток, сланцев, Зелина увидела дельфиний хвост, а затем и самого дельфина.
Он весь содрогался, выгибался, захватывал передней частью тела следующую ступень и подтягивал себя.
Так он конвульсивно бился на нескольких пролетах в толпе молодых людей, сделал последний рывок и выбросился на третьем этаже. Он помогал себе ластами и вскоре добрался таким образом до дверей аудитории.
Преподаватель распорядился, чтобы для дельфина сдвинули две парты.
Зелина села на заднюю.
Она улыбалась, как дурочка: перед ней лежало самое шикарное млекопитающее, которое ей доводилось видеть.
Дельфин сделал усилие и развернулся к Зелине.
Посмотрел.
Зелина не решалась вдохнуть. Дельфин подмигнул ей, и она растаяла.
С того дня Зелину перестали интересовать обычные парни, влюбленность в Кроука (так звали дельфина) захватила ее.
Дельфин предложил Зелине встречаться через три недели после первой встречи.
Как только пары заканчивались, Зелина шла вслед за Кроуком к морю.
Что восхищало девушку, так это то, что дельфин Кроук никогда не просил помощи с передвижением. Все студенты и преподаватели отмечали в нем невероятную силу духа: ему было сложно с некоторыми физическими особенностями посещать университет, но он не сдавался. Внутренний стержень, самолюбие, сила воли – вот, пожалуй, те качества, которые Зелина любила в Кроуке.
Потертости и мозоли на его восьмидесятикилограммовом теле красноречиво говорили об этом, подобно шрамам воинов, участвовавших в горячих сражениях за самые высокие идеи. Зелина часто мазала кожу дельфина заживляющими кремами и маслами.
Порой кроме мазолей Зелина находила синяки и порезы. Она избегала общаться с другими парнями с ее факультета.
Некоторые из них часто отводили Зелину в сторону, когда дельфина не было рядом, они кричали и умоляли ее одуматься и бросить Кроука.
– Кто вы мне, чтобы советовать? – плакала Зелина. – Вы мне никто!
– Мы – люди! – шикнул на нее Степман, один из одногруппников.
– Назовите хотя бы одну причину, чтобы бросить его! Он нуждается в любви, а вы такие злые. Я, я должна позаботиться о нем! У него есть мечты, замечательные мечты, и он заслуживает помощи. Его вера и стремления не должны умереть, я вам не позволю. Вы ничего не понимаете! Оставьте его в покое!