Мистер Корт не остыл, а подал в суд. Тринадцатого августа девяносто первого, через два дня после того, как Гашо установил рекорд круга в Гран-при Венгрии, что было первым рекордом для молодой команды «Джордан», бельгиец предстал перед судьей Джералдом Батлером и дюжиной присяжных. Худшее, что мог предполагать Бертран, это штраф, в крайнем случае условное наказание. Но получил полтора года — за нападение и владение запрещенным оружием. Так что вместо того чтобы вылететь в Милан — там в среду начинались тесты шин, Гашо оказался в Брикстонской тюрьме Лондона. А через десять дней начинался Большой приз Бельгии.
Джордан лихорадочно вспоминал, кто из пилотов сейчас свободен. Росберг? Юханссон? Уорик? Самому молодому из них — Юханссону уже тридцать пять, и он полтора года не выходил на старт в «Формуле-1». Вот тут-то Эдди и припомнил, как еще в марте ему все названивал один немец — редкий пройдоха. И расписывал таланты своего подопечного. Как, бишь, его фамилия? Но за участие в испытательных заездах Джордан запросил 300 тысяч марок — тогда молодой команде деньги нужны были как воздух. Весной в Испании Эдди говорил с инженером из «Мерседес-Бенца» Дейвом Прайсом, и англичанин посоветовал обратить внимание на молодого парня по фамилии Шнайдер... Нет, как-то по-другому... Определенно, Прайс немца — точно немца — очень хвалил. «Чертовски хорош!» — именно так он и выразился. В следующие выходные Джордан отправился на «Нюрбургринг» — специально, чтобы своими глазами взглянуть на «этого, как его там...».
30 августа 1992 года Михаэль выиграл первую гонку «Формулы-1». На мокрой трассе он обошел самого Айртона Сенну.
Через пару дней Шумахер приехал в Сильверстоун — даже не на просмотр в «Джордане», а для того, чтобы подогнать по фигуре пилотское кресло: контракт на гонку в Бельгии был подписан еще в Нюрбурге. Михаэлю понадобилось всего три десятка кругов — и Йен Филлипс, коммерческий директор команды, побежал звонить Джордану в Испанию: «Эдди, мы открыли звезду!»
Шумахер произвел на инженеров команды неизгладимое впечатление — прежде всего тем, как непринужденно он управлял машиной, за рулем которой сидел впервые в жизни. Михаэль выглядел спокойным, сосредоточенным, даже чуть расслабленным и печатал круги на пределе возможностей «Джордана». Он, конечно, никому не сказал, как было ему страшно первые три-четыре круга. Автомобиль «Формулы-1» оказался не просто быстрым, а невероятно, фантастически быстрым! Он мог ускоряться и тормозить, казалось, вопреки законам физики... Но эти три-четыре круга пролетели быстро, и вскоре все вошло в норму. Только Коринне Михаэль рассказал правду. Только ей...
А потом все закружилось, как в калейдоскопе. Они с Вебером приехали в Спа и ночевали на какой-то турбазе — места в гостиницах в радиусе полусотни километров от знаменитой трассы были давно забронированы. Михаэль простудился, и чтобы его допустили к гонке, пришлось врать врачам. И еще он совсем не знал трассы, а три дня назад Вебер уверял Джордана, что его подопечный отлично знаком с бельгийским кольцом. И это была не совсем ложь — Шумахер довольно много гонялся на другом бельгийском автодроме, в Цольдере. Новый товарищ по команде Андреа де Чезарис не смог или не захотел прокатить Михаэля по трассе — был занят, как раз обсуждал с Эдди условия контракта на будущий год. Но Шумахер и бровью не повел: он предусмотрительно захватил из дома велосипед — так что теперь ему было на чем подробно изучить кольцо. Прошло всего два дня, и Михаэль невозмутимо рассказывал де Чезарису (за плечами итальянца было одиннадцать сезонов в «Формуле-1», полдюжины Больших призов именно в Спа-Франкоршам), как нужно тормозить перед «Автобусной остановкой», чтобы машина не вела себя слишком нервно.
В квалификации Шумахер — к этому моменту Джордан уже хорошо запомнил его фамилию! — показал седьмое время, почти на секунду опередив Андреа, на воскресной разминке перед началом Гран-при был даже четвертым. Но гонка, увы, продлилась всего пятьсот метров. Сказался недостаток опыта: на старте Михаэль спалил сцепление.