Кроме побед в Больших призах Брюсселя и Неаполя, не входивших в зачет чемпионата мира, единственным достижением Мэреса в 1962 году стало четвертое место в Гран-при Италии в сентябре.
И все равно это был замечательный год. В сентябре Вилли второй раз подряд побил Жандебьена в «Тур де Франс», в ноябре получил звание «Лучшего спортсмена Бельгии», а в декабре встретил Дорин.
Мысль о жене пришла и ушла. Двое ребят. Они такие сорванцы. Дождь идет. Люблю обоих. Кого больше? Наверное, Вилли, старшего. И Эрвина тоже. Я был слишком строгим отцом. Хотел научить их быть честными, держать слово всегда и во всем. Надо было быть нежнее. Дорин Дютойя — дочь миллионера. Нет, племянница миллионера. Какая очаровательная парижанка в лыжном костюме. Совсем юная. Красавица. И такая трогательно беззащитная. Дорин не раздумывая бросила Париж и моталась со мной по гоночным трассам и гостиницам. Три года. Да, три года с лишним. Пока не поженились. Пора было — через пять месяцев родился Вилли. Где они сейчас? Дорин увезла детей. Где они? Дождь.
В феврале шестьдесят второго Мэрес стал старшим тест-пилотом «Феррари». Чтобы быть поближе к работе и не терять времени, он поселился недалеко от местечка Маранелло, где находился завод — в Модене, в лучшей гостинице города. А потом они с Дорин переехали в Сан-Соло, всего в трех километрах от испытательной трассы «Феррари». Частенько Старый хозяин приглашал их на ужин — внешне холодный, порой резкий, даже высокомерный, старик на самом деле оказался очень деликатным и в глубине души привязчивым и добрым.
Работы для Вилли в Маранелло нашлось выше головы. Легковые автомобили, спорт-прототипы четырех разных моделей, все машины «Формулы-1» — стремясь догнать уходивших вперед англичан, инженеры чуть не каждый месяц выдавали новую конструкцию (увы, порой следующая бывала хуже предыдущей). С пяти утра и до вечера Мэрес тестировал их одну за другой, круг за кругом, километр за километром. Он не был большим знатоком техники, как американцы Хилл или Гинтер, но у него был другой козырь — абсолютное бесстрашие. Мэрес разгонял «Феррари» до таких скоростей, на которые не отваживались его более искушенные и опытные коллеги. И часто машины не выдерживали, а инженеры получали ценнейшую информацию о слабых местах в конструкции. Так случилось, например, однажды на шоссе между Болоньей и Флоренцией. Выбравшись из-под обломков в хлам разбитой «Феррари-250GTO», Вилли тут же сказал только-только подъехавшему к месту аварии шеф-дизайнеру Мауро Форгьери: «Я знаю, в чем дело! Понимаешь, спереди аэродинамика кузова...» Первые серийные GTO еще только начинали выезжать за ворота фабрики в Маранелло, так что инженеры тут же внесли необходимые изменения в конструкцию автомобиля, вскоре ставшего легендарным.
Коммендаторе даже разрешил Вилли стартовать в «Формуле-1» — для начала хотя бы в гонках, не входивших в официальную программу первенства. Так Вилли выиграл Большие призы Брюсселя и Неаполя весной 1962 года. Потом приехал седьмым в Монако. И чуть не сгорел в Спа.
«Очередная выходка "Дикого Вилли" едва не закончилась трагедией!» — заходились в истерике газеты. Да в том-то и дело, что нет! Какая, к дьяволу, выходка — несчастное стечение обстоятельств. Мэрес показал шестое время в квалификации, в гонке отлично стартовал, довольно быстро пробился на четвертое место, показал рекордное время на круге и вышел на второе. Впереди был лишь «Лотос» Тревора Тейлора. Десять кругов алый «Феррари» под номером десять преследовал англичанина по пятам с неотвратимостью рока. Однако ехал Вилли при этом внимательно и аккуратно, каждый раз взмахом руки предупреждая, что будет делать в следующий момент.
Итальянская машина была явно быстрее, и девяносто тысяч зрителей уже предвкушали первую победу своего земляка в Гран-при Бельгии, когда за семь кругов до финиша в повороте Ставелот нос «Феррари» легонько ткнулся в корму «Лотоса» — прямо в селектор коробки передач! Трансмиссию заклинило на нейтрали, зеленый автомобиль резко сбросил скорость.
Команда «Феррари» в Ле-Мане в 1963 году. Слева направо: Джон Сертиз, Вилли Мэрес, Майкл Паркс, Лоренцо Бандини и Лодовико Скарфиотти.