В октябре смотрины Сенне устроила еще одна команда Ф-1, «Мак-Ларен». Бразилец побил время вице-чемпиона мира Джона Уотсона. И получил приглашение... на 1985 год. А следующий сезон предстояло провести в младшей «Формуле-2». Ни Рон Деннис, ни Фрэнк Уильямс не стали рисковать, предпочтя бесспорно талантливому, но совершенно неопытному бразильцу таких корифеев, как Лауда, Прост, Росберг и Лаффит. Теперь уже «нет» сказал сам Айртон.
1981 год. Лилиана рядом с мужем перед гонкой формулы «Форд-1600».
И еще в двух знаменитейших «конюшнях» его вскоре ждал от ворот поворот. В «Лотосе» заартачился спонсор, «Импириэл Тобакко». А в «Брабэм» его не взяли, потому что этого не захотел первый номер команды Пике (тот самый, у которого отец — министр). Вот тогда-то Сенна и принял предложение одного из аутсайдеров чемпионата мира, «Тоулмена».
Директор команды, которая всего четвертый сезон выступала в чемпионате мира, Алекс Хокридж довольно потирал руки. Он считал, что заключил очень удачную сделку. В общем и целом так оно и было. Однако Алекс и не подозревал, насколько тяжело ему придется с этим новичком.
Приехав в небольшой городок Уитни в английском графстве Оксфордшир, где располагалась команда, Сенна уже через пару дней понял, в какую мышеловку угодил. Не слишком надежный, маломощный и тяжелый мотор «Харт», которым они располагали, уступал лидерам почти сотню лошадиных сил. Да к тому же был оснащен одной большой турбиной — два маленьких турбонагнетателя в двигателях конкурентов позволяли избежать так называемой турбоямы, а значит, пилоты «Тоулмена» серьезно проигрывали при разгоне. Мало того, итальянские покрышки «Пирелли» не шли ни в какое сравнение с шинами «Мишлен» и «Гудьир»: снашивались они быстрее, а дорогу держали хуже. Да еще и начинать чемпионат пришлось на прошлогодней модели — новую TG184 сумели подготовить в Уитни только к концу мая, когда пять этапов сезона уже остались позади.
Не исключено, любой другой молодой пилот на его месте благодарил бы судьбу за возможность сражаться с сильнейшими гонщиками мира. Сенна же после каждой серии испытаний буквально вытрясал из инженеров душу — не едет машина так, как хочет он. «Почему в передней подвеске установлены тянущие штанги, а в задней — толкающие? Почему радиаторы охлаждения разместили прямо в носовом обтекателе? Почему даже в новой машине оставили кевларовый монокок от старой модели?» — приставал он в главному конструктору Рори Бёрну. Айртон обязан был досконально изучить каждую деталь автомобиля, максимально прочувствовать малейший нюанс настройки. Переброситься парой слов с механиками? Ни в коем случае! Никаких «если» и «может быть». Лишь предельно конкретные вопросы, подробнейшие, не допускающие малейших толкований инструкции. От этого 24-летнего парня исходила такая невероятная, всеохватывающая, наэлектризовывающая все вокруг сила абсолютной концентрации, что лишь немногие в команде могли найти с ним общий язык. «Я не удивлюсь, — пошутил как-то один из механиков, — если этот бразилец может мысленно переключать передачи». И никто вокруг не засмеялся.
В первом Гран-при сезона «Тоулмен» Сенны под гул разочарования бразильских болельщиков сошел уже на девятом круге — сломалась турбина. На втором этапе, в Южной Африке, Айртон проиграл победителю целых три круга; на третьем, в Бельгии — два. В Имоле, где проходил четвертый — Гран-при Сан-Марино — бразилец и вовсе не прошел квалификацию, показав лишь 27-е время. Зато он сумел, наконец, убедить Хокриджа разорвать контракт с «Пирелли». И уже через неделю сине-белый TG184 на шинах «Мишлен» стоял на старте Большого приза Франции в Дижон-Пренуа на высоком 13-м месте.
«Неважно, в какой ситуации, этот мальчишка всегда, без единого исключения чувствует себя на сто процентов правым! — жаловался Хокридж своему спортивному директору Питеру Гетину. — И что раздражает меня больше всего, в общем, он всегда оказывается прав».
...Шестой этап чемпионата мира-84, проходивший на улицах Монте-Карло, надолго запомнился всем его участникам и зрителям. Настоящий ливень обрушился на разноцветную вереницу гоночных машин. Один за другим в тучах брызг сталкивались, врезались в отбойники, вылетали за пределы трассы опытные Уорик, Лауда, Тамбэ, Манселл, Патрезе. Впереди осторожно, словно кошка, ощупывая в темноте незнакомую дорогу, буквально крался Прост. И тут журналисты в пресс-центре дружно бросились к экранам мониторов: в облаке водяной пыли от «Мак-Ларена» лидера показался бело-синий «Тоулмен». Кто это? Номер девятнадцать, желто-зеленый шлем — это же Сенна!