Хотя и не существует официальное заявление Церкви, все равно на протяжении многих веков простые верующие, как и Папы, считали Плащаницу чем-то большим, чем только „изображение". Из-за этого, как считает архиепископ, не стоит проводить дискуссии и ограничиваться тем, чтобы видеть в ней лишь напоминание „Страстей", которые могут быть полезны в размышлениях, подобно как в случае с другими святыми изображениями, выполненными руками мастера. Более того, вспомним кардинала Балестреро, одного из великих распространителей досточтимых традиций кармелитского ордена, (к которому он сам принадлежит). Надеемся, что он помнит одну из сестер своего ордена, которая в возрасте 15 лет вступила в Кармель в Лизье. Ее монастырское имя звучало: «Тереза от Младенца Иисуса и Святого Лика», можно догадываться, чем была именно для нее Saint Suaire de Turin , хотя в то время еще не были открыты ее исключительные характеристики, подтверждающие подлинность реликвии. Или другой пример из множества возможных, кто познал среду миссионеров, тот знает, что в Третьем Мире, настолько восприимчивы к «святым „знакам“, и даже произносят много катехез, используя изображения Плащаницы. „Это Господь!“ (Ин. 21,7), говорили туземцам миссионеры, поощренные наставниками, епископами и учеными. И что теперь?
Проблема подлинности Плащаницы является «серьезным делом», имеющим огромные последствия, которые, хотя теоретически могут и не касаться веры, но на практике очень может повредить. Разве мы, которые все время готовы добиваться искренности и правдивости от «других», можем в ответ пожимать плечами, когда до нас доходит очередь продемонстрировать эти добродетели? Нашим долгом является продолжение этого дела, т.к. есть еще надежда, еще вернуться к тому, чтобы, учитывая все произошедшее придти к какому-то заключению. Ни в коем случае это событие не является маловажным, каким-то поверхностным преданием, но наоборот чем-то, что касается всех наших размышлений над тем, что свято.
В двух предыдущих «статьях», мы пытались показать всю серьезность брошенного вызова, вызвавшего подозрение, основанное на «научных» исследованиях, что Святая Плащаница является средневековой подделкой. Естественная реакция читателя укрепляет нас в убеждении, что они не являются единственными, которые до конца обдумали все, что произошло.
На самом деле, когда неверующие исключают многие элементы, верующие a priori не исключают ничего. Ничего. Даже гипотезы дьявольского обмана. Разве существует какое-то подтверждение, что в основе предполагаемой «подделки» нет желания обогащения и насмешки, а ловушка того, кто является «отцом лжи» (Ин. 8,44)? Одним из тех, кто задал этот вопрос, является Кеннет Е. Стевенсон, инженер, на самом деле не визионер, а пресс-атташе 40 североамериканских ученых, которые в 1978 г. подвергли Плащаницу самым тщательным исследованиям, чтобы, наконец, сдаться тому «сверхъестественному предмету», открыть его тайну. (Было бы, хорошо, посмотреть книгу Verdetto sulla Sindone , написанную Стивенсоном, изданную Queriniana, и еще имеющуюся, в продаже). Известно, что „мистерия" может обозначать Бога или дьявола. Американский ученый, который высказывал свои скептические замечания, в конце концов, чувствует обязанным принять Иисуса, чья любовь достаточно подтверждена его техническими приборами: „Моя жизнь преобразилась". Что-то подобное испытали другие, например, криминалист из Цюриха Макс Фрей, который, на полотне обнаружил пыльцу растения из Палестины. Даже, Болестреро заявил: «Перед Святой Плащаницей произошло очень много чудес и произойдет еще больше». Многие чудеса, совершенно невероятны, от так называемых «физических» до чудес духовного исцеления, чудес сосредоточения веры, благодаря размышлениям перед Его Ликом.
«И, если сатана сатану, изгоняет, то он разделился сам с собой: как же устоит царство его?» (Мф. 12,26). Одним из следов дьявольской деятельности является ловушка для веры, а тем временем, этот «Знак» помогает вере, побуждая святых к размышлению, только Богу известным способом затрагивая многие сердца.
Слово «дьявол» этимологически обозначает «того, кто разделяет», а тем временем многие протестанты и православные присоединяются к католикам, чтобы в этом знаке признать Господа и использовать это как повод к встрече, а не к раздору.
Но, если красота является Божьим следом, как этому учит вся Традиция, тогда разве может быть какой-то обман тьмы в реликвии, для которой очень святой отец Гуарино Гуарини на коленях, написал одну из наиболее изумительных европейских для Барокко, чудесную Часовню, царствующую уже три века на небе Турина?
А если это не дьявол нас обманул, а мы сами себя обманули, смотря на слишком серьезные материальные знаки вместо того, чтобы обратиться к устойчивой и чистой Вере, похожей на веру янсенистов и кальвинистов, которые пренебрегают такого рода помощью? На этот вопрос среди других ответил Дон Джузеппе Гиберти, один из лучших итальянских знатоков Библии, который досконально изучал связь между Святой Плащаницей и Новым Заветом. Он заявил, что день, когда были объявлены результаты анализов при помощи радиоактивного углерода, стал для него «очень болезненным днем». Тот же уважаемый во всем мире строгий эгзегет напомнил, что «вера не может настолько воплотиться, чтобы создать невозможным какое-либо отношение с более глубокими чувствами человека». Гиберти добавляет, что, «не будет столь очевидным то, что было сказано в передаче 1978 г., что феномен подобного рода, как Плащаница, не является настолько необходимым материальным мостом, соединяющим с Христом-Человеком. Так как в области Веры нет места подобным событиям. Это не вера подсказывает Богу, какие способы он должен использовать для поддержки нас на пути ведущем к Нему, а Он сам избирает дары, которыми хочет нас одарить». Это не мы, верующие искали Плащаницу, и не мы спланировали ни таинственное появление в Лирей 1356 г., ни фотосъемку в 1898 г., давшую начало удивительному потоку научных исследований.
Хотя, как уже подчеркивалось, мы готовы принять каждый «урок», но совсем не хотим, чтобы последствия такого урока были отброшены назад тем, что касается Божественного отпечатка, который нужно принимать разумно и с благодарностью, как нечто помогающее неверию, которое все время нас беспокоит. Это правда, что вера все время должна подвергаться очищению, но сама логика воплощения напоминает нам, что мы не в состоянии детализировать воплощение, лишая его человеческого элемента до такой степени, как делал это некто стоящий и благодарящий Бога, что «я не таков, как прочие люди» (Лк.18, 11). Соблазнен верующий, который a priori отбрасывает христианский материализм, послание о душе и теле (тело предназначено для вечной жизни), в этом случае мы стоим перед опасностью гностического спиритизма, отделяющего веру от человека.
Что тогда? Разве мы должны констатировать правдивость исследований, напоминающих нам всю сложность определения возраста нити из одной средневековой простыни с нитками Той Простыни? Или напомним, как подвергали испытанию ткань, погружая ее в кипящее масло, объясняя это «Божьим судом», вспомним пожар или приложив к нему сукно, на котором остался след, как это подтвердила одна из лабораторий, нашедших такие же следы на образце? Или подчеркнем, что был один, а не три анализа, т.к. они были проведены той же самой группой, использующей те же самые методы?