Клинки охотника с яростным шипением рассекали серую плоть, заставляя черную кровь литься ледяными реками, а сам Тенро купался в окружавшей его силе. Это продолжалось до тех пор, пока перед ним не осталось врагов, только защищенная барьером стена, сквозь которую он не мог пройти.
Тогда он развернулся, ища пылающим взглядом новые жертвы, но наткнулся на испуганные глаза Элиссы. Одного взгляда на девушку хватило, чтобы остатки человеческой сущности в Тенро всколыхнулись. Он с трудом удержал свою руку от удара. Все, что осталось от его воли и стремлений ушло на то, чтобы не убить, девушку, а просто пройти мимо нее. Чувствуя, как его разум проваливается в темную бездну, Тенро последний раз коснулся теплого плеча Элиссы и прошептал ей:
— Прости, я больше не могу…
Глядя в яркие, полные ненависти и злобы глаза измененных, Элисса некстати подумала, что единственным правильным решением сейчас будет убить себя. Всего лишь один удар стилетом и ее страх уйдет. Она не почувствует боли, когда когти и клыки начнут рвать ее тело и…
Руки девушки нерешительно дрогнули. Она больше не видела облака тумана перед собой и не ощущала присутствия Тенро. Элисса не знала почему, но была уверена, что охотника нет рядом, и больше ее никто не защитит.
Острие стилета начало мучительно медленно поворачиваться в ее сторону, нацеливаясь на сердце, однако остановилось на полпути.
— Нет, — судорожно сглотнув, прошептала девушка. Слезы душили ее, но Элисса нашла в себе силы направить оружие на несущихся к ней измененных. — Ты обещал защитить меня, и я буду верить в тебя… до конца!
Тенро услышал каждое слово Элиссы, и ее доверие согрело его тело приятной волной тепла. Несмотря на то, что девушка не видела его, она продолжала верить, даже находясь на краю гибели. Когда она услышала его слова, возможно, Элиссе показалось, что Тенро бросил ее, оставил умирать в одиночестве, но это было не так. Тенро просил прощения не за то, что оставляет ее без защиты, а за то, что теперь он будет сражаться не ради этого. Сейчас, даже если бы Тенро захотел уйти, он бы уже не смог. Инстинкты убийцы и жажда крови бурлили в его крови, и он с трудом сдерживался. Сдерживался, чтобы подпустить противников поближе.
Пристально наблюдая за серыми лицами порождений тумана, охотник отчетливо читал на них желание убивать. Оно полностью захватывало сердца и тела измененных, превращая их в безумных существ, навсегда потерявших все человеческое, что в них было. Нечто подобное происходило сейчас и с Тенро. Растворившийся в тумане охотник жаждал кровопролития и, когда противники подступили достаточно близко, он, словно сорвавшаяся с тетивы стрела, высвободил свою ярость.
Туман белоснежной стеной всколыхнулся, разделяя Элиссу и почти добравшихся до нее измененных. Появившийся из белой дымки темный силуэт размытой тенью промелькнул в клубах тумана и клинки со свистом рассекли воздух, не ведая преград и легко преодолевая сопротивление серой плоти.
Первый измененный, как подкошенный рухнул на землю, уткнувшись носом в песок прямо у самых ног отшатнувшейся Элиссы. Вторая тварь почти дотянулась до девушки когтистой лапой, но черный клинок, гильотиной упавший вниз, начисто срубил длинную руку измененного, после чего рванулся вверх и пронзил насквозь шею некогда бывшего человеком существа. Хищное черное лезвие вынырнуло из плоти и сразу же снова скрылось в ране, когда Тенро одним движением высвободил оружие из оседающего мертвеца.
Теперь охотник не рвался вперед. Он стоял между Элиссой и стремящимися добраться до нее измененными и зеленые глаза полыхали огнем неудержимой злобы. Не успел второй труп упасть в растекающийся у ног охотника туман, как его место заняло сразу три твари. Один из измененных, когда-то плотный седовласый мужчина, с несвойственный человеку проворством прыгнул вперед, поразив грудь Тенро длинными когтями.
Почувствовавшая легкую победу тварь уже оскалилась в плотоядной ухмылке, но ее когти распороли лишь пустоту. Рассыпавшаяся туманом человеческая фигура перед измененным заново сформировалась у него за спиной, а сам он захрипел, пытаясь зажать широкий обугливающийся разрез на горле.
Не давая противникам опомниться, Тенро налетел на них порывом неистового ветра, отсекая конечности и пронзая плоть смертоносными жалами наэрских клинков. Ненависть к порождениям тумана гулкими ударами пульсировала в висках Тенро, но теперь это была не только его ненависть, к ней примешалось что-то еще. Чужие чувства, усиливающие его собственные, затмили разум охотника, оставив в нем лишь одно неудержимое желание — убивать. Убивать измененных.
Облако тумана призраком металась между долговязых фигур и те не то что забыли о беззащитной девушке, почувствовав схожую с ними, но во многом превосходящую силу, измененные бросились прочь.
Они прыгали на искрившийся и отталкивающий их барьер, бились о стены, метались по усеянной мертвыми телами арене, но нигде не могли спастись от преследовавшей их смерти. Рассерженной змеей туман метался из стороны в сторону, и появлявшийся в нем охотник не знал жалости.
Но скольких измененных не убивал Тенро, его злость не стихала, а наоборот, лишь распалялась все сильнее. Только сейчас он, кажется, понял истинный замысле барона Гирса, который позволил охотнику так легко проникнуть в это место.
Теперь Тенро догадался, почему Элиссу не убили на месте, а привели сюда. Гирс знал, что охотник придет за девушкой и сам, по доброй воле, попадется в его капкан. Барон не собирался убивать одного из «Черных стрел». Он хотел сломать его, чтобы потом воссоздать так, как захочет и, кажется, ему это удалось.
Даже осознавая то, что он действует по плану Гирса, Тенро ничего не мог с этим поделать. Теперь у него уже не получалось остановиться. Заключенные в теле охотника духи, превратили его в дикого зверя.
Одержимость жаждой мести к тем, кто отнял у него все, переросла в ненависть ко всему живому. Теперь и туман, с которым Тенро сроднился, рассвирепевшим зверем метался по арене, наскакивая на барьер и стремясь добраться до восторженных зрителей. Когда очередная попытка прорваться сквозь магическую защиту оканчивалась неудачей, Тенро вымещал злость на метавшихся измененных, теперь не просто убивая их, а разрубая серые тела на несколько частей и разбрасывая их в разные стороны.
Так продолжалось до тех пор, пока на арене не остался лишь охотник и Элисса.
Девушка, не отрываясь, смотрела на Тенро, позади которого возвышалась жуткая ониксовая тень, очень похожая на тень самого мужчины но, будто насытившаяся черной кровью, выпрямившаяся в немалый рост и гордо расправившая плечи.
Словно призрак самой смерти стоял за плечом у Тенро, жадно взирая на Элиссу темной бездной пустых глазниц. Не в силах выдерживать пронзительный взгляд тени, девушка посмотрела в ярко-зеленые глаза охотника и содрогнулась. Она не видела в них ничего знакомого и человеческого, лишь ледяное пламя и жажду крови.
Когда Тенро сделал шаг в направлении Элиссы, девушка инстинктивно отшатнулась. После следующего шага она наткнулась спиной на зашипевший барьер, и тот отбросил ее от себя, полоснув по спине жидким огнем. Едва не заплакав от боли, воровка кое-как поднялась из клочьев тумана на подкашивающиеся ноги и увидела, что охотник стоит прямо перед ней, а лезвие его черного клинка направлено точно на ее сердце.
— Тенро… — прошептала Элисса. — Это же я…
Ониксовое острие потянулось вперед, и воровка вновь вынуждена была отступить, успев кожей ощутить ледяное прикосновение смерти, ждущей ее на кончике черного клинка.
— Тенро! Охотник продолжал наступать и вскоре прижал девушку почти к самому барьеру. Чувствуя, как магия, подобно неистовому ветру треплет ее одежду на спине, Элисса замерла, раз за разом взывая к Тенро. Но тот будто не слышал ее.
Зрители затаили дыхание, и над ареной разнесся голос барона Гирса:
— Давай же! Убей ее, отрекись от себя и прими то, что твое по праву! Убей!