Вот и сейчас, прошлое обдало мужчину неприятной волной холода, когда ему вспомнились кровопролитные бои, погибшие товарищи и колючий страх перед неизвестностью, затаившейся среди мертвого леса и слившейся с пляшущими тенями и непроглядным туманом.
— Сынок, может, дождешься ночи, прежде чем спать? — сухой и немного дребезжащий голос принадлежал немолодому мужчине, правящему двумя запряженными в телегу лошадьми.
Его волосы, как и длинную бороду уже окрасила серебром седина, но в глазах все еще искрился юношеский задор. Поводья он держал одной правой рукой, так как лишился левой очень давно, когда нес службу на границе.
— Да пусть поспит, — второй голос, звучал намного мягче и доброжелательнее, а его обладатель, грузный мужчина средних лет, носил серые свободные одежды пилигрима. У него было добродушное, открытое лицо с крупным носом и толстыми губами, с которых не сходила приятная улыбка.
— Я не сплю, — лежащий в телеге сверкнул зелеными глазами, но не спешил вставать. Пошарив рукой, он взял изогнутую соломинку и принялся задумчиво жевать ее кончик.
— Ну, тогда смени меня, а то старые кости уже ноют! — потребовал правящий лошадьми старик, заерзав на твердой скамье и закряхтев.
— Хорошо, — мужчина легко сел и еще раз потянулся. Перебравшись вперед, он принял поводья из руки отца, заняв место на козлах.
— Вот спасибо, Тенро! — теперь пришла очередь старика растянуться на ароматной соломе. — Я подремлю чуток, разбуди, как устанешь. — Эй, а ты-то куда! — Возмутился он, когда в телегу запрыгнул большой лесной волк и, радостно вывалив язык, уставился на старика своими желтыми глазами.
— Нагулялся, Ар? — оглянувшись через плечо, Тенро подмигнул волку и тот вильнул хвостом, видимо в знак согласия. — Ложись, поспи.
— Лучше бы ты так об отце заботился, а не об этой животине! — сокрушенно проворчал однорукий мужчина, неохотно двигаясь, когда мохнатый волк, свернувшись калачиком, улегся рядом с ним. — Приволок это мохнатое чудовище, на наши головы!
— Ты же знаешь, отец, — Потянувшись назад, Тенро потрепал питомца за ухом и тот, извернувшись, лизнул руку человека. — Мы с ним многое пережили!
— Может мне ему еще и спасибо сказать за то, что приглядывал за моим непутевым сынком в лесах приграничья?
— Скажи, ему будет приятно, — Тенро улыбнулся, услышав недовольно ворчание родственника.
Вскоре отец прекратил выражать недовольство, смирившись с мохнатым соседом, уже мирно посапывавшим и согревавшим своим теплом бок человека.
Долгий день, проведенный в непривычной роли торговца, измотал старика. Сам Тар и его сын Тенро были охотниками, они жили тем, что продавали шкуры животных. Правда, раньше общением с покупателями занималась покойная жена Тара, теперь же старику самому пришлось взять на себя эту, как оказалась, нелегкую обязанность.
Военная служба в разведывательном пехотном полку сделала Тара необщительным, а ремесло охотника, подолгу бродившего в лесах, лишь укрепило эту его черту. Теперь же, глядя на своего сына, он видел в нем собственное отражение — такой же угрюмый, замкнутый, необщительный.
Разве что внешне Тенро больше напоминал мать — те же зеленые глаза и длинные темно-каштановые волосы.
Вспомнив свою жену, Тар загрустил. Вместе они прожили долгую и счастливую жизнь и он не жалел ни об одном прошедшем дне. Неустанно он воздавал хвалу небесам за то, что подарили ему такую чуткую и понимающую женщину, родившую ему замечательного сына.
Тар жалел лишь об одном — Халина не дождалась возвращения Тенро, не увидела, каким он стал, как вырос и возмужал. Но с этим ничего нельзя было поделать. То, что дает Альтос, он же и забирает. Оставалось только надеяться, что жизнь после смерти, о которой неустанно говорят жрецы, все же существует и Халина сейчас улыбается с высоких небес, глядя на своих мужчин.
— Ты бы им гордилась, милая, — шепнул старик, вспомнив лицо жены. Закрыв глаза, он предался воспоминаниям о прошлом, не заметив, как заснул.
Чуткий слух Тенро позволил ему разобрать слова отца, и мужчина грустно улыбнулся. Это не укрылось от внимания пилигрима, и тот произнес:
— Твоя мать сейчас в лучшем из миров, Тенро. Там нет войны и горя, болезней и зла, лишь покой и гармония.
— Складно рассказывайте, Ульн, — молодой охотник немного хриплым голосом и взглянул на сидящего рядом мужчину. — Как и все жрецы.
— Наша миссия перед всевидящим Альтосом — направлять каждого из детей его на путь истинный, — важно, с чувством собственной значимости, заметил пилигрим.