— Лаэррэ — ты со мной.
Когда понурый наэрец скрылся из виду, ищущий обратился к Тенро:
— Спасибо за гостеприимство. Когда придет время, мы сменим вас. — Не говоря больше ни слова, Митр плотно закрыл за собой дверь.
— А где буду спать я? — Кира огляделась.
— Со мной, — просто ответил Тенро, слабо улыбнувшись, когда брови девушки удивленно поползли вверх. Впрочем, ищущая вполне могла разрядить в него арбалет, так что охотник счел нужным пояснить свои слова:
— Гостевую заняли Митр и твой чрезмерно злоязыкий приятель. Отец, когда вернется, уйдет к себе. Разумеется, я могу открыть тебе комнату, которую мы используем как кладовку, но придется спать на мусоре в пыли. Я же предлагаю уступить тебе свою кровать, если ты не против. Еще можешь остаться внизу…
— А ты сам как же? — Кира нехорошо прищурилась
— Посплю на полу. Скоро стемнеет, так что отдыхать нам не долго. Если тебе что-то не нравится, я могу остаться внизу, — снова предложил охотник.
— Не стоит. Но, нужно ли мне говорить, что если ты задумал какое-то непотребство, я убью тебя, несмотря на гостеприимство?
— Я не настолько отчаялся, — хмыкнул мужчина и повел спутницу в свою комнату.
Пройдя по узкому коридору, Тенро остановился, открывая незапертую дверь и пропуская ищущую вперед.
— Не очень-то просторно, — девушка мгновенно оценила узкую и немного вытянутую в длину комнату: простые бревенчатые стены, единственным украшением которых служила пара крючков для одежды, заваленный шкурами пол и грубо сколоченная кровать под одним на все помещение окном.
Рядом с кроватью стояла сейчас пустующая стойка для оружия, на которой сиротливо висели два колчана со стрелами.
— Это деревня, — дождавшись, когда гостья войдет в его скромное жилище, Тенро прошел следом, прикрыв дверь. — Мы с отцом — охотники. Времени дома проводим мало, только спим, так что легко обходимся тем, что имеем.
— М-м-м, — ищущая пересекла комнату, остановившись у кровати.
Девушка сбросила плащ, повесив его на спинку и, щелкнув застежками, сняла нагрудник. Разоружившись, Кира осторожно легла на кровать, словно та могла взбрыкнуть и сбросить ее с себя.
— Удобно? — Когда Тенро подался вперед, ищущая мгновенно напряглась.
— Спокойнее, я просто хочу зажечь лучину, скоро станет темно, — охотник кивком головы указал на тонкие и длинные сухие щепки, разложенные на потрескавшимся подоконнике.
— Свет не нужен, — немного успокоившись, Кира покачала головой. — Ложись спать, я разбужу тебя, когда настанет время.
— Как скажешь, — Тенро предпочел сделать вид, что не заметил, как шевельнулись шкуры и не услышал мягкого шелестящего звука, с которым, должно быть, вернулся в ножны кинжал девушки.
Охотник не стал раздеваться. Не снимая с лука тетиву, он положил оружие вдоль стены, присовокупив к колчану ножны с наэрскими клинками.
Растянувшись прямо на расстеленных на полу шкурах, Тенро закутался в свой плащ и закрыл глаза. Он слышал, как стараясь не шуметь, наверх поднялся его отец, чью тяжелую поступь мужчина не мог спутать ни с какой другой. Судя по шагам, Ульн остался внизу. Возможно, он решил вернуться к Кирану, а ведь Тенро совершенно забыл спросить его о состоянии парня и его сестры.
Как бы то ни было, бывший следопыт сейчас не мог думать ни о чем другом, кроме как о напасти, столь внезапно обрушавшейся на родную деревню. Поначалу охотник боялся, что не сможет уснуть, но последствия не самого легкого из прожитых им дней, дали о себе знать. Слушая мерное дыхание ищущей, мужчина и сам довольно быстро уснул, напоследок подумав, что так и не навестил Милу.
На этот раз Тенро снился поход совместных сил людей и наэрцев в Застывший лес. Объединенная армия пересекла реку Лориан, близ города Вортин и прошла по узкому ущелью, между Вороньими скалами и западными склонами Королевского кряжа.
Целью похода являлось вторжение в Застывший лес, земли духов и создание там опорного форпоста.
Сам Тенро был приписан к первому передовому полку, состоявшему преимущественно из людей. Следопыт одним из первых ступил на безжизненные земли духов. Тогда он впервые увидел Застывший лес и сразу же понял, отчего ему дали название, как нельзя подходящее для этого мрачного места. Все здесь угнетало, давило не только на разум, но, казалось, и на саму душу.
Кровь стыла в жилах воинов, а с их губ срывались облачка пара, растворяясь в холодном воздухе. Потемневшие стволы деревьев с гниющей, но не опадающей с изломанных ветвей листвой окружали вторгшихся в эти земли. Под ногами сухо шелестела покрытая инеем серая трава, почти сокрытая туманом, мягко стелящимся везде, насколько хватало глаз.