— Не выеживаться и сидеть тихо, — сказал Антон Боровой.
Апостол посмотрел на него, улыбнулся, затем снова повернулся к публике и сказал:
— Боров прав. Главное для нас сейчас — конспирация. Посмотрите друг на друга.
Парни завертели головами.
— Ну и что?
— И чего мы должны увидеть? Апостол насмешливо усмехнулся.
— Посмотрите на ваши лысые головы, черные куртки, черные ботинки. К чему весь этот маскарад? Чтобы привлечь внимание ментов?
— Мы всегда так одевались.
— Нормальный прикид.
— А как надо?
— Вот правильный вопрос, — сказал Апостол и поднял пухлый палец. — Чтобы сделать все, что мы задумали, мы не должны отличаться от простых обывателей.
— Но почему?
— Потому что мы не должны тратить силы на пустяки. Мы должны копить их для настоящей акции. Набить хлебало чурке — дело нехитрое. И, в принципе, совершенно бесполезное. Чурка утрет кровавые сопли и снова вернется на рынок. И все закрутится по-прежнему. Это как если бы вы жили в разрушающемся доме и, вместо того чтобы выстроить новые стены, десять раз в году переклеивали бы обои. Ну, какой от этого прок?
— Никакого, — ответил за всех Мельник, не отрывающий от Апостола восхищенного взгляда.
— Правильно, никакого, — улыбнулся тот. — С сегодняшнего дня мы будем тщательно готовиться к каждой акции. Мы будем заниматься только серьезными делами. И соблюдать конспирацию. Мы будем волками, которые напялили на себя овечьи шкуры, чтобы пробраться в стадо незамеченными. Боров, — повернулся Апостол к Антону Боровому, — ты продолжишь?
— Да.
Апостол кивнул, поддернул брючины и тяжело уселся в кресло. Боровой встал со стула.
— В общем, так, пацаны, — заговорил он глуховатым, торжественным голосом. — Сегодня мы составим устав организации. Придумаем ей название. Напишем клятву и подпишемся под ней кровью. Кто-нибудь возражает?
Предложение подписать устав кровью не вызвало ни возражений, ни смеха. Парни, сидевшие в комнате, уважали ритуалы и знали им цену. Кровь — это частица тебя. Подписываясь кровью, ты как бы отдаешь эту часть на благо общего дела. Приносишь себя в жертву общей идее. Договор, подписанный кровью, невозможно нарушить.
— Предлагаю назвать нашу организацию «Черные волки», — сказал Боровой. — Кто «за»?
Парни подняли руки.
— Единогласно, — удовлетворенно кивнул Боровой. — Отныне наша организация будет называться «Черные волки». Если вопросов нет, можно перейти к написанию и обсуждению устава.
— У меня есть предложение, — сказал Мельник. Боровой окинул его скептическим взглядом.
— Ну, давай.
— Я тут недавно статейку читал про этих… как их… в общем, которые в Индии. Ну, типа индийских самураев. Так они обязаны всегда и всюду носить с собой мечи.
— Этих людей зовут сигхи, — сказал Апостол. — Ты считаешь, что мы тоже должны носить с собой оружие?
— Считаю, — кивнул Мельник. — Мы же не просто какие-то уроды, ты сам это сказал. Мы боевая организация.
Апостол хотел было возразить, но тут заговорили и остальные:
— Верно сказал…
— Надо оружие…
— Чтоб было чем от черномазых отбиваться…
Апостол посмотрел на Борового. Тот поднял руку — гул голосов тут же утих.
— Думаю, предложение хорошее, — сказал Боровой.
— Но… — начал было Апостол, однако Боровой сверкнул на него глазами и сказал еще более веским голосом:
— Оружие должно быть у каждого члена бригады. Наши враги не только черномазые, но и менты. Мы не будем сдаваться им без сопротивления. Это закон чести.
— Ты что, предлагаешь оказывать ментам вооруженное сопротивление? — спросил Апостол.
— Это закон чести, — глухо повторил Боровой. Он повернулся к собравшимся и тихо спросил: — Со мной все согласны?
— Все!
— Да, Боров, все!
— Закон чести!
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Боровой. — Значит, мы будем носить оружие.
— И какое оружие ты предлагаешь таскать? — иронично поинтересовался Апостол. — Мечи? Или, может быть, сабли?
— Ножи, — ответил Боровой. — Небольшие, но остро заточенные перья.
— Точняк, Боров, ножи!
— Даешь ножи!
— Тише вы! — прикрикнул на парней Боровой. — Хотите, чтобы нас соседи услышали? А ну, заткнулись все.
Голоса затихли.
— В общем, так, — сказал Боровой. — Мельник, тут на углу есть магазин «Охотник», видел?
— Угу.
— Сейчас ты пойдешь туда и купишь двенадцать ножей. Таких, чтобы можно было спрятать в кармане или рукаве. Лезвие не слишком широкое, но прочное. И чтобы на каждом был фиксатор. Сможешь выбрать?
— Без базара. А почему двенадцать? Нас ведь семеро.
— Пока семеро. А будет двенадцать. Это будет ядро организации. Я так решил.
— Как скажешь, — смиренно кивнул Мельник. — А балабасы?
Боровой вынул из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и протянул их Мельнику:
— Держи, этого должно хватить. Давай, дуй! Чтоб через двадцать минут был здесь. А мы пока обсудим устав и программу организации.
— А мое мнение чего, не учитывается? — обиженно спросил Мельник.
— Учитывается. Вернешься — выскажешь его. А сейчас — вали в магазин.
Мельник поднялся с дивана и побрел в прихожую. Возле двери он остановился и обернулся:
— Может, я пивка за одно прикуплю? Чтобы обмыть новое дело, и все такое.
Боровой подумал и кивнул:
— Давай.
— Я в баллонах куплю, ничего?
— Нормально. Вали уже! Мельник кивнул и вышел из комнаты.
2
Оказалось, что у Апостола уже есть заготовки для устава и программы. Осталось внести в них кое-какие коррективы — и дело в шляпе. Через час работа была закончена. Членам организации «Черные волки» вменялось соблюдать строжайшую конспирацию, беспрекословно подчиняться вождю (которым, по единогласному мнению, стал Антон Боровой), носить при себе одинаковые ножи в знак принадлежности к бригаде, быть готовыми отдать жизнь за идею «России без черных».
Оставалось подписать устав кровью. Мельник сбегал на кухню и подправил ножи на точильном камне. Дожидались его почти в полной тишине. Никому не хотелось базлать попусту, чтобы не испортить торжественность момента.
Вернувшись, Мельник раздал ножи парням, а лишние отдал Боровому.
— Ну что, приступим, — сказал тот. — Кто первый?
— Позволь мне, — с улыбкой сказал Апостол.
— Валяй.
Апостол поднес лезвие ножа к пальцу, улыбнулся и сделал надрез. Затем слегка промокнул каплю крови салфеткой, поднес руку к уставу и плотно приложил подушечку пальца к бумаге. На бумаге остался четкий кровавый оттиск.
— Ну, с почином? — улыбнулся он. — Следующий.
Следующим был Боровой. За ним кровавые оттиски под написанным вручную текстом устава оставили все присутствующие.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Апостол. — Теперь мы члены организации «Черные волки». А значит, братья.
— Теперь можно вдарить по пивку? — поинтересовался Мельник, облизывая окровавленный палец.
— Тащи, — коротко распорядился Боровой. Мельник притащил баллоны с пивом, стаканы и большой пакет с соленым арахисом. Выпив пива, парни снова расслабились (до этого торжественность момента оказывала на них завораживающее действие) и загалдели. В комнате стало жарко и накурено. Штырь и Мельник стянули футболки, обнажив поджарые тела, украшенные свастикой и надписями, сделанными витиеватой кириллицей, «Русь» и «Русь — Святая Земля». Парни были разговорчивы и взволнованы, пиво лилось рекой.
В самый разгар пьянки Апостол подошел к сидящему в кресле Боровому, нагнулся и тихо шепнул:
— Боров, пойдем на кухню, покурим. Тот внимательно посмотрел на Апостола и кивнул:
— Пошли.
Ныряя в табачном тумане и перешагивая через вытянутые ноги новоявленных «черных волков», Боров и Апостол вышли на кухню. Апостол плотно закрыл дверь и повернулся к Боровому. Тот закурил, посмотрел на Апостола сквозь густое облако дыма и сказал: