Никакого шевеления нигде не заметно. По радио получаем сообщение — рота заняла позиции и готова к бою. Можно выдвигаться. Внезапно просыпается старая боль — у вон той стены умерли Жека с Вахтангом, а вот здесь убили Настю. К черту боль! Нам сейчас в бой идти, нельзя отвлекаться. К тому же сам предложил разведгруппу сбросить здесь, самое удобное место в радиусе двух километров.
Мы не спеша выдвигаемся вперед. Идем отделениями на расстоянии ста метров друг от друга, чтоб охватить большую площадь. Минут через сорок будем на месте. Пора уже разобраться, что за чертовщина здесь творится.
В этот раз практика оказалась более богатой на события, чем в предыдущие два года. В первую же неделю пришлось брать на абордаж пиратский эсминец, который перед этим здорово отделали наши сторожевики. На мой взгляд, проще его было добить, чтоб не мучился, но командование приказало взять пленных. Видимо им стало интересно, сами пираты были настолько идиотами, что вошли в нашу охраняемую систему или подсказал им кто? А поскольку начальству виднее то мы, взяв под козырек, отправились на абордаж. На том дуршлаге, в которое сторожевики превратили неплохой, в прошлом, эсминец, уцелело всего одиннадцать бойцов. Они не смогли оказать серьезного сопротивления, и мы взяли их всех. Правда некоторых пришлось немножко ранить, или побить, он в целом все закончилось хорошо. Для нас.
Еще неделя прошла без происшествий, а вот потом грянуло.
События опять развернулись на злосчастном, для меня, ТХ-41. Началось все примерно как тогда. Разведка обнаружила три пиратских корабля дрейфующих около этого недоастероида. Срочно вызванный крейсер с четырьмя эсминцами поддержки уничтожил два корабля и сильно повредил третий, который был взят на абордаж. Выживший экипаж, правда, покончил с собой и стер все данные из бортовых компьютеров. При попытке просканировать астероид приборы выдавали какую-то чертовщину — живые объекты на астероиде есть, но где и сколько непонятно.
Для проверки на ТХ-41 было высажено две роты пограничников. Десантирование прошло удачно, и погранцы начали прочесывание астероида. Примерно через два часа связь прервалась, а астероид накрыло энергетическое поле неизвестной природы, абсолютно непроницаемое не только для любых приборов, но и для обычного визуального осмотра. Еще через двадцать минут командующий операцией выслал челнок для проникновения в зону действия поля и проведения разведки. Тот вошел в закрытую зону и пропал на долгие десять минут. Вынырнул он уже в другом месте, и сильно поврежденным.
Доставленные к командующему пилоты рассказывали очень странные вещи, которые впрочем, подтверждала бортовая система записи челнока. Во-первых — эфир забит странными помехами, нейтрализующими все виды дальней связи, все попытки связаться с кораблями закончились ничем, и это притом, что ближняя связь действует почти без помех, они специально проверяли. Во-вторых — когда с десантом установить связь не удалось, пилоты начали прочесывание местности и вскоре, в километре справа, обнаружили признаки идущего боя. При попытке подойти ближе и подобрать наших бойцов, челнок был обстрелян из неизвестного оружия и тяжело поврежден. Плотный огонь не давал приблизиться на необходимую для эвакуации дистанцию, и пилоты решили не рисковать дальше. Все это время они активно пытались связаться с пограничниками по ближней связи, но внятного сообщения так и не получили. Только, помехи, отдельные фразы и звуки боя. Самым внятным из принятых сообщений было "На помощь! Нас уничтожают!".
Свободных сил, способных оказать помощь, на крейсере не было. Бить в слепую из главного калибра, тоже не вариант, запросто можно своих накрыть. Поэтому командир крейсера запросил помощь. Ближайшим кораблем с силами достаточными для десанта был линкор "Адмирал Ушаков", на котором мы в этот раз проходили практику. Вместе с нами там находилась рота космодесанта и отдельный взвод тяжелой пехоты.
Два часа в гиперпрыжке и мы на месте. Командующий линкором каперанг Ильин взял на себя командование операцией. Он сразу же вызвал к себе командира крейсера, пилотов челнока, командиров космодесанта и тяжелой пехоты, а также нашего Серегу. Через десять минут вызвали и меня. Как оказалось, я единственный кто вживую был на ТХ-41, карты это хорошо, а человек, видевший все своими глазами хорошо вдвойне. Собственно я и предложил высадить нас на эту злосчастную башню перед основными позициями, за две минуты до начала высадки основных сил. Во-первых, она в стороне от места боя, которое засекли с челнока, во-вторых, в случае чего примем на себя первый удар и отвлечем от высадки главных сил, в-третьих, нам оттуда будет очень удобно двигаться на разведку. Командиры подумали минуту и согласились.