– Что случилось?
Рявкнул от беспокойства.
– Нет, нет, не нервничайте. Добрый день. Она просто плачет весь день. Вот я пообещала, что вам позвоню. Скажите ей пару слов. Может, успокоится. Всю ночь беспокойная была.
Черт! Моя малышка, моя принцесса. Ты так долго без нашей ласки и любви. Пора и это исправлять. Пора все менять и возвращать обратно.
– Я сейчас приеду.
Подорвался, все еще удерживая Дарину за плечи. А потом услышал тихое сопение в трубку.
– Маленькая моя, папина принцесса? Кто плачет? Я разве разрешал плакать? Я сейчас приеду и привезу тебе подарок.
Всхлип, и у меня сердце сжимается, посмотрел на Дашу, она нахмурила брови. Знает, с кем я говорю. И я вдруг решился… не знаю, зачем сказал.
– Я привезу тебе самый лучший подарок. Ты очень его хотела. Только не плачь. Хорошо?
– Да, – тихое и очень тоненькое, такое, что сердце сильно сжимается.
– Кто папина самая красивая девочка? Кто папина куколка?
– Тай.
– Да, Тай папина куколка. Иди к Лиле. Папа скоро приедет.
Выключил звонок и посмотрел на свою жену.
– Надо-таки в душ, малыш. Моя вторая любимая женщина требует меня к себе.
Долго смотрел ей в глаза и потом спросил:
– Готова познакомиться с нашей дочкой, Дарина?
Увидел, как ее глаза широко распахнулись, и она втянула воздух, в зрачках отразился страх.
– Боишься?
Она кивнула и закусила губу.
– Тогда оставайся дома, я сам поеду.
– Нет, – впилась в мою руку, – я с тобой хочу. Я хочу с ней познакомиться. Очень хочу. Просто страшно, что она меня уже забыла.
– Будете вспоминать вместе.
Опрокинул ее на спину и навис над ней.
– Потом приедем домой, и я долюблю тебя до потери сознания.
– А ты еще не долюбил?
Опускает ресницы и водит ладонью по моей груди.
– Это невозможно. Тебя всегда мало.
Я с наслаждением рассматривал ее лицо с разводами косметики под глазами и следами моих поцелуев на скуле, опухшими от них губами. Как же мне ее мало. Мог бы – засунул бы ее себе под кожу и всегда носил в себе.
– А мне кажется, что ты как вода… что я, оказывается, пересохла и потрескалась, как земля без дождя. И сейчас… я боюсь опять начать засыхать без тебя. Ты мне нужен, Максим.
Я захватил ее палец губами, поцеловал мягкую ладонь, прижимая к своей щеке и улавливая свой запах на ней, вспоминая, как эти ручки ласкали мой член. Он тут же отозвался на клич, едва я о нем подумал, и встал в стойку «смирно». Черт меня раздери, но я опять хотел ее. Притом хотел так, словно не имел всю ночь напролет.
– В душ, маленькая. Принцесса ждет подарок.
Я отнес ее туда на руках, закутав в плед и пряча от посторонних глаз. Потом чуть не увлекся, намыливая тело, видя, как вода стекает по нему и оставляет следы и блестящие капли на малиновых кончиках груди. Не устоял, осыпал их поцелуями, поглаживая ее между ног, отыскивая чувствительное местечко и всматриваясь в ее глаза. Убрал руку и тихо прошептал.
– Оставлю тебя голодной до вечера.
– Это нечестно… – ответила и облизала губы.
– Честно. Потому что я голоднее в тысячу раз.
Поймав ее вздох губами, завернул в полотенце и отнес в комнату.
– Быстро завтракаем и выезжаем.
– Завтракаем.
Кивнула и смотрит на меня, как раньше. Как та, моя Даша. И я от этого взгляда пьянею и дурею.
– Мою одежду принесешь?
– Принесу… хотя я предпочел бы, чтоб ты оставалась голой в моей постели и пахла нами.
Вернулся с легким завтраком для нее, сам решил, что поем вечером в офисе. Меня так скручивало от всего происходящего, что даже есть не хотелось. А когда ее увидел в своей футболке, поставил поднос на стол и подошел к ней, запустил руки во влажные волосы, еще такие короткие.
– Я бы заперся с тобой здесь на целую вечность.
– Нам не надо запираться. Эта вечность у нас есть и так.
Может, забрать ее потом с собой в офис? Впервые за все годы нашего брака? Никогда не брал, даже в мыслях не было. Да и зачем? У нее свои дела, у меня свои. А сейчас расставаться не хотелось ни на мгновение. Хотелось вот это все чудо держать под полным своим контролем. Мог бы, посадил бы ее в сейф.
– Потом со мной в офис поедем. Не хочу тебя одну дома оставлять.
Удивленно на меня посмотрела.
– Я не буду тебе мешать?
– Нет, ты будешь меня отвлекать, и я чертовски хочу отвлекаться.
Положил ей в рот кусочек тоста и подал стакан с молоком. Потом смотрел, как она доедает свой завтрак, потом, как одевается и стыдливо оглядывается на меня. А мне хочется ее раздеть. Черт, такими темпами я похерю все новые сделки и договоры, и Граф меня вздрючит по самое не хочу. А я бы сейчас стащил с нее все эти тряпки и уложил обратно в постель. «Стойка смирно» не прекращалась, и я ощутил себя прыщавым подростком, подглядывающим за девчонкой.
Подошел и застегнул платье, принюхался к запаху шейки у кромки волос.
– Ты безумно вкусно пахнешь.
А она вдруг обернулась и посмотрела мне в глаза.
– Максим… только ответь честно. Эта женщина. Вчера… ты и она?
– Тссс, – приложил палец к ее губам, – другие женщины давно вымерли. Ты не знала?
– Лжец.
– Нет. Зачем мне лгать? Для меня они вымерли, малыш. Все до единой. Кроме тебя.
Жадно поцеловал ее в губы и с неохотой разжал руки.
– Поехали?
Кивнула и вдруг попросила меня подождать. Убежала куда-то и вернулась через минуту.
Уже в машине, когда взял ее за руку, нащупал обручальное кольцо и стиснул ее пальчики. Маленькая строптивая ведьмочка признала себя моей. Я триумфально посмотрел ей в глаза, и она, прикусив губу (черт, мы вернемся, и замучаю этот рот, затерзаю его самыми грязными способами) опустила ресницы.
– Я думал, ты никогда его не наденешь.
– Я тоже так думала.
«- Зверь, брачная ночь обычно бывает после венчания, а не до! Мы заждались! – крикнул кто-то из них, а у меня щеки вспыхнули.
Она сильно сжала мою руку, и я видел, как на ее глазах выступили слезы.
От счастья я сам не мог выдавить ни звука. Даша то улыбалась, то с трудом сдерживала дрожь и я видел как она нервничает, как светится изнутри.
Перед тем, как я надел ей на палец кольцо, она задала мне один единственный вопрос:
- Мой? Правда мой?
- Весь… маленькая. Больше, чем свой.
- Я люблю тебя…- вырвалось у нее, и почему-то над головами зазвенел колокол, пугая голубей, которые с шелестом вспорхнули с окон.
- Этого мало… Дыши мной, - шепнул ей на ухо».
ГЛАВА 2. Макс
Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь — захочешь удержать. А удержать ничего нельзя...
(с) Эрих Мария Ремарк
Я остановил машину у дома Фаины, где сейчас находилась Тая с няней. Посмотрел еще раз на Дашу. Бледная, слегка напуганная и встревоженная, но полна решимости. Моя девочка, да, сложнее всего встречаться с собственной совестью, особенно, если она не чиста по отношению к кому-то… а если этот кто-то твой собственный маленький ребенок, то нет ничего ужасней, чем ощутить щемящее бессилие перед невинной и всепоглощающей любовью к себе.
Я взял ее за руку и посмотрел в голубые глаза, слегка подернутые дымкой.
– Все будет хорошо. Она, конечно, тот еще чертенок, но не настолько все ужасно.
– Я боюсь… боюсь, что…
У нее в глазах блеснули слезы.
– Что не простит тебе твоего отсутствия?
Даша кивнула, и я усмехнулся от того же самого щемящего чувства внутри.
– Простит. Я же простил.
Она вдруг потянулась ко мне, и сама прижалась губами к моим губам, и я схватил ее дрогнувшей рукой за затылок, лаская ее рот своим, успокаивая ее поцелуем и наслаждаясь до умопомрачения тем, что уже не надеялся никогда от нее получить.
– Идем? – лаская нежную атласную щеку большим пальцем. Кивнула, и я вышел из машины.
Мы поднялись вместе наверх, и когда нам открыла дверь няня, Дарина сильнее сжала мои пальцы, а когда выбежала моя маленькая принцесса, ее рука в моей сильно задрожала. Тая тут же подкатилась ко мне и обхватила ручками мои ноги с воплем: