Первым примчался отец Льюиса… но с этого момента показания друга становились на удивление схематичными. Льюис мог лишь сказать, что взрослые оторвали Эйвери от Стивена, а потом он отвернулся и ничего не видел. Впрочем, до Стивена уже дошли слухи о том, что отца Льюиса выпустили из полицейского участка без предъявления обвинения и что в «Красном льве» ему теперь всегда хватает одной стопки.
Зато Льюис помнил, как бабушка увидела Стивена с зеленым свитером на шее и кровавыми глазами, будто в «Джиперс Криперс». И как она сначала осела, а потом упала в розовые заросли, и как все взрослые — они-то уже поняли, что со Стивеном все в порядке, — бросились ей на помощь. И тогда-то отец Льюиса показал себя настоящим героем — хотя Стивену смутно помнилась совсем другая картинка: отец Льюиса, застывший в стороне, в то время как все остальные суетятся вокруг бабушки.
Стивен не стал спорить. Льюис заслужил свою горбушку.
Пока узловатые бабушкины руки покачивались над носками, Стивен раздумывал о том, куда делись вездеходные колеса. Может, их отдадут назад? Там, на плато, полиция сложила все в пакеты: и колеса, и разбитую окровавленную тележку, и лопату, и зеленый свитер, и самого Эйвери.
Стивен машинально потрогал припухшее горло — оно все еще болело, и потому мороженого и желе давали сколько влезет. И Стивену, и Льюису, разумеется.
Потрогал — и задрожал, несмотря на летнее солнце и включенное отопление. Он вдруг почувствовал себя в роли убийцы. Тонкая кожа под пальцами, хрящи и ямки, пульсирующая артерия. Какое все мягкое, хрупкое. Нажать посильнее, не задумываясь, — и сломается. Легко.
Стивен не впервые за эти две недели представлял себя на месте убийцы. Он много думал о Черных Землях. О дяде Билли.
О зарослях белого вереска.
Там, на вереске, сидел, поджидая их, Эйвери.
Он гнал Стивена наверх, на холм, и приказывал встать на колени. «На колени!»
Стивена затрясло.
— Холодно? — Бабушка пристально посмотрела на него.
Стивен поплотнее завернулся в перенесенное с кровати пуховое одеяло и помотал головой.
Бабушка поставила утюг на металлическую подставку и убрала коричневую бумагу.
— Держи.
Стивен сел на диване и взял носки в руки. Его старые любимые носки — как новенькие. Лучше всяких новых.
Он натянул их и покачал небесно-голубыми, во славу «Манчестер Сити», пальцами.
Потом взглянул на бабушку — и вдруг прикусил губу.
Она все-таки заметила слезы и положила руку ему на голову, избавив от необходимости благодарить.
— Ба?
— А?
— А знаешь, что мне кажется? — Стивен запнулся и начал снова, хриплым голосом, время от времени срывающимся на шепот: — Мне кажется, я знаю, где дядя Билли.
Рука на его макушке дрогнула, и Стивен тоже вздрогнул от овладевшего им на миг воспоминания. Усилием воли он заставил себя сидеть спокойно. Эта рука была мягкой и ласковой. Она не причиняла боли.
Он чувствовал, о чем она думает, — точно мысли проходили сквозь кожу.
Бабушка долго ничего не говорила — а заговорив, осторожно провела рукой по его волосам.
— Ты поправляешься, — сказала она. — Это самое главное.
От автора
«Черные Земли» не задумывались мною как роман о преступлении. Сначала это была просто история о маленьком мальчике и его бабушке.
Мысль об этой книге пришла мне в голову после того, как я увидела по телевизору мать давно убитого ребенка. Я вдруг осознала, что влияние преступлений, подобных тем, что совершил Эйвери, растягивается на годы, на жизни и даже на целые поколения.
Я подумала: «Если бы я была внуком или внучкой этой женщины — как это отразилось бы на мне? Какой стала бы моя жизнь?» Меня ошеломило ощущение беды, расколовшей семью, и это оказалось сильнее всех моих теорий о всепрощении и благородном страдании. Я представила себя двенадцатилетним мальчиком, и единственным моим вопросом было: «Как я могу это изменить?»
Когда я вообразила себя Стивеном, мне казалось вполне логичным переписываться с Эйвери. Становясь на место Эйвери, я мучила маленького искателя истины, испытывая болезненное удовольствие. Ощущение, что все это вот-вот вырвется из-под контроля, превратило «Черные Земли» в столь мрачное повествование.
Вся эта история — исключительно игра воображения. У персонажей не было прототипов, ни живых, ни мертвых, все совпадения с реальностью случайны. Лишь побег Эйвери из тюрьмы навеян реальным побегом заключенного, произошедшим в 2003 году.
Благодарности
«Черные Земли» написаны во многом благодаря стипендии Уэльского национального писательского сообщества «Academi». Я благодарна также Кристине Помери за исследование, касающееся тюрьмы, и Джеку Крайеру, бывшему рукой Стивена. Я благодарна своему агенту Джейн Грегори и коллективу «Transworld» «Simon&Schuster Inc.», рискнувшим поставить на дебютанта, а также Ив и Майклу Уильямс-Джонс, учредившим премию Карла Формена, без которой я никогда не решилась бы оставить работу и стать каким бы то ни было писателем. И наконец, я благодарю моих чудесных друзей и мою семью, веривших в меня, даже когда сама я была уверена, что они ошибаются.