Оксана общая любимица и, вероятно поэтому, девушка с характером: заставить ее сделать, что следует и как следует, можно только ласково. «Оксанонько, рыбонько, — обычно подкатывается к ней Сердюк, — приготовь, детка, эту партию образцов». Впрочем, свое дело она знает хорошо.
Яшка, когда нет Голуба, начинает ее смешить. Смеется она великолепно — звонко, охотно, неудержимо. И прикрывает рот ладошкой.
4. Яков Якин. Ну, Яшка — это Яшка, и писать о нем особенно нечего. Двадцать четыре года, холост. Шатен. Девушки находят его симпатичным. Глаза голубые. Роста среднего. Ну, что еще о нем напишешь? По мне — скорее остроумен, чем глубокомыслен. А впрочем, кто его знает!
Кроме того, есть еще техники-радисты, вакуумщики, электрики. Они обслуживают все большое хозяйство мезонатора. В основном это молодые ребята, недавно закончившие техникумы. Командует ими Сердюк. Я с ними еще мало общался.
Вот и все люди.
Отношение к нам со стороны двух первых номеров данного перечня пока неопределенное. Никаких заданий еще не дают. Ну что ж, ведь мы для них, в сущности, тоже «коты в мешках».
Сегодня первые полдня читали отчеты, а потом убирали лабораторию к Первому мая. «Ничего, — сказал Сердюк, — и это полезно: будете знать конкретно, где что». М-да…
5 мая. Вникаем, то есть изучаем отчеты о прежних опытах. В сущности, идея их предельно проста: облучить мезонами все элементы менделеевской таблицы и установить их реакцию на облучение, так же, как химики пробуют на все возможные реакции вновь полученное вещество.
Однако — это не химия. Мезоны — это те самые частицы ядра, которым приписывают внутриядерное взаимодействие. Подобно тому, как атомы взаимодействуют друг с другом с помощью внешних электронов, так и внутриядерные частицы притягиваются друг к другу с помощью предполагаемых мезонных оболочек. Так что мезоны — это ключ к объяснению огромных внутриядерных сил притяжения, самый передовой участок на фронте ядерных исследований.
После облучения мезонами все вещества становятся радиоактивными. Очевидно, Голуб и пытается установить связь этой «послемезонной радиации» с периодическими изменениями свойств элементов. Это интересно. Особенно любопытны опыты с отрицательными мезонами: они легко проникают в положительные ядра и вызывают самые неожиданные эффекты. В нескольких опытах даже получились мезонные атомы — отрицательные мезоны некоторое время (миллионные доли секунды) вращались вокруг ядер, как электроны.
Да, все это интересно, но хотелось бы уже самим заняться опытами. А то читаешь, читаешь…
Сегодня, специально для нас с Якиным, включили мезонатор. Сердюк с безразличным выражением лица небрежно, не глядя касался рычажков и рукояток на пульте: прыгали стрелки приборов, загорались красные и зеленые сигнальные лампочки, лязгали контакторы; на осциллографических экранах электронные лучи вычерчивали сложные кривые. Лабораторный зал наполнился сдержанным гудением.
Оксана задернула все шторы, чтобы в зале был полумрак. Мы стали перед раструбом перископа и увидели то, что происходит там, в главной камере, за толщей двухметровой защитной стены из бетона и свинца. Мы увидели, как к мраморной плите в основании главной камеры потянулся сиреневый прозрачный дрожащий лучик — пучок отрицательных мезонов.
Я представил себе, как это происходит: из двух бетонных труб-ускорителей в главную камеру врываются с космическими скоростями протоны, разбиваясь там на множество осколков — мезонов; эти осколки подхватываются могучими магнитными и электрическими полями и собираются в этот сиреневый дрожащий лучик.
Все части мезонатора мы до этого уже подробно осмотрели и изучили: и ускорители, и огромные, даже на взгляд тяжелые катушки магнитных фильтров на задней стенке мезонатора, и вспомогательную промежуточную камеру слева, через которую в главную камеру двухметровыми щупальцами манипуляторов вносились образцы. Удивительно послушны пальцы-щупальца этих дистанционных манипуляторов. Мы мысленно прошли уже все раструбы, каналы откачки воздуха, даже извилистый путь, по которому луч света, отражаясь от призм перископа, вмонтированных в бетонные стены камеры, доходит до наших глаз. Мы все это понимали, но только теперь смогли прочувствовать мощь и разумность этой машины — «во взаимодействии всех ее частей», как говорят.