Марина так поразилась песне, что расцеловала Галю. Та хохотала, кричала: «Напилась, девка!». А Сашка тоже пел что-то, и припев жутко понравился Марине, она его про себя потом час еще твердила:
Но она беспокоилась и о Тахире, вспоминала его, избитого, пьяного, у него руки от злости или обид дрожали. Он вообще такой — дикий, страшный, и работа у него страшная. А здесь такие милые люди. Вон старик Евсей, которого жутко уважают, привалился к камню, слушает и покуривает. На нее почему-то сердито глядит. Потом встал, оглядел всех, сказал: «Прощевайте» — и побрел куда-то. Она уже слышала, что он совсем один, сказали еще, что Сашка у него вместо сына.
А Сашка вдруг не дал ни ей, ни остальным расслабиться, закрутил веселье по новой. Сперва достал пачку «Беломора», все заохали, а он сказал:
— Вот, неделю назад в киргизских горах урожай снял. Такие кущи конопли обнаружил!
Из пачки расхватали папиросы, и ей тоже пару раз дали затянуться. Она впервые в жизни анашу курила. Сашка тоже курил, глубоко затягиваясь и задерживая дыхание, ей улыбался. Вскочил на ноги, закричал:
— На водопад!
— На водопад! Купаться! Ура! — закричали все, вскочили и побежали куда-то. И ее девчонки под руки потащили. И Марине тоже хотелось веселья, много, еще больше, так вокруг было весело, а маленький трезвый голосок внутри почти заткнулся. Она, запыхавшись, припустила последней, ужасаясь собственной смелости и ловкости: бежала и спускалась по обрывам и кручам, по незнакомой речке в темноте прыгала с камня на камень. Грохотали и шипели пенистые водовороты, она все-таки бухнулась в воду. Ее примеру последовали почему-то все: скидывали одежду и голыми прыгали под грохочущий поток, в лунном свете все сияло и переливалось искрами. Она глазам не верила, — но все были голыми! Марина заспешила, вылезла, тоже догола разделась и бросилась в ледяную воду. Но ни капельки не мерзла. Пили еще вино, прямо под водопадом, кричали, дрались, брызгались, а потом вылезли на сухую траву. Обтерлись одеждой, включили чудную, с флейтами, музыку на прихваченном магнитофоне, стали скакать и плясать. Голыми, под луной, крича и напевая. А потом попадали и стали заниматься любовью. И ей достался Сашка.
Глава 4
ПОДЪЕМ НА ЖИНГАШИ
Проснулся внезапно, широко распахнул глаза, сел на смятой постели, огляделся. Жидкий рассвет сочился сквозь окна, пищали около стекол подмерзшие комарики. В окнах было серое небо — то ли рань, то ли испортилась погода. Это хуже всего, ведь он должен обязательно идти на гору. На соседней кровати спала Марина.
Тахир победил сразу несколько искушений: не закурил, не глотнул из бутылки, стоявшей на тумбочке (хотя нужно было очень), и не разбудил девушку. Встал и, не одеваясь, обнаженный, с дрожью и пупырышками по телу от морозца, подошел к ее кровати. Она спала на спине, закинув руки за голову: под глазами синяки, лицо хмурое, косметика «тянь-шаньской окраски» расползлась по лицу. Наверное, не хватило сил ночью умыться. Застонала во сне, нашарила простыню (одеяла-то все остались на кровати Тахира), натянула на плечи. Обнажились ноги, на пальцах свежие ссадины и мозоли, — досталось от ночных забегов. Белое бедро было чем-то вымазано, Тахир откинул простыню, чтоб приглядеться, — кровь. И еще несколько капель, подсохших и смазанных во сне, на бедре и внутри, на полоске трусиков. Он бережно прикрыл ее одеялами, Марина задышала глубже и спокойнее, можно было надеяться, что проснется не скоро.
Тахир взял полотенце, пачку сигарет, пошел прочь.
Пересек асфальтовый плац, круглую танцплощадку, по тропке обогнул два крайних коттеджа и вышел к речке. На пологом спуске было очень скользко, он шел медленно, оглядываясь. Ни души, и почти беззвучно. Действительно, серые рваные клочья облаков зависли на близлежащих склонах гор. За Пиком Пионера клубились самые настоящие тучи. Курился костер, не затушенный ночью. Валялись бутылки и бумажки, но мусор уберут, здесь за порядком следили.
Он снова обнажился, залез в речку, вода доходила до чресел, несколько раз срывался и бухался задницей о камни. На стремнине стоять стало невозможно, лег и поплескался, выскочил, как ошпаренный, растерся и сделал зарядку. Оделся, пошел назад, услышал, что кто-то храпит неподалеку, — а это Сашка тут же в зарослях крапивы беззаботно спал закрывшись в надежном пуховом спальнике. Тахир присел и смотрел на него, и опять закурил…