Затем хозяйка полила кушанье соусом и водрузила посреди стола. От этого зрелища и от аппетитного пара у Кофи закружилась голова. Хотелось придвинуть блюдо к себе и запустить в него пальцы Хотелось насыщаться и урчать, как дикие звери в клетках.
Рядом появилось блюдо поменьше, полное зеленого горошка, стручков консервированной фасоли и каких-то зеленых стебельков.
Раздался звонок в дверь.
- Борька! - крикнула Катя и бросилась открывать. - Как всегда, последний!
Кофи сидел, как мифический Тантал.
Тот не мог, стоя по шею в воде, напиться.
Слушая пустую болтовню белых, молодой вождь не мог насытиться.
- О, Кофи, и ты здесь! - радостно воскликнул Борис и стал усаживаться.
Наконец на тарелке перед Кофи появился кусок рыбы с грибами и жареным белым хлебом. Гость взял в руку вилку.
Хозяин хлопнул себя по лбу:
- Ну вот. Самое главное, как всегда, забыли! Лен, ну что ты на меня смотришь? Протяни руку к холодильнику, ты же ближе сидишь...
- Рюмки доставать, пап?
- Конечно, Боря, конечно.
Кофи вновь прикрыл глаза. Положил вилку. Пытка продолжилась. Ох уж эти русские.
- За то, что Кофи устроился на работу! - провозгласила Катя, поднимая рюмку.
- Как? - изумилась Елена Владимировна.
- Куда? - изумился Василий Константинович.
У Кофи готов был вырваться голодный стон. Он вновь успел завладеть вилкой. И ее вновь пришлось опустить на стол.
- В цирк! - Кофи Догме решил ответить исчерпывающе, чтобы до появления новых вопросов, наконец, перекусить. - Разносчиком корма в зверинце.
- Борька, признавайся, вы с Кофи к дяде Сергею ходили? - спросил Василий Константинович, не донеся до рта вилку с рыбой.
- Ну конечно, пап.
- Что же ты мне ничего не сказал, я бы позвонил...
- Твой авторитет в глазах дяди Сергея так велик, что он и меня послушался, - объяснил Борис. - А если уж совсем серьезно, то тебе сейчас не до этого.
- Ну как, Кофи, работа? - раздался голос Елены Владимировны.
Хозяйка была сыта. Весь день она ела и молчала, молчала и ела. Теперь ей страстно хотелось беседы. Отвечать пришлось с набитым ртом, выталкивая слова и глотая неразжеванные куски:
- Ух, Елена Владимировна, коллектив там - крепкие русские парни.
- Мама, так что это за рыба? - вовремя напомнила Катя. - Просто объедение!
Не рыба, а рыбный торт!
- Да, Катенька, пришлось повозиться. Называется "Судак в белом вине".
- А это что за растение? - Кофи зацепил вилкой зеленый стебелек со второго блюда. - На закуску годится?
- Ну, Кофи, - с укором сказала Катя. - Мне за тебя стыдно.
- Ты просто как нерусский, - добавил Борис.
Елена Владимировна дотронулась до плеча гостя.
- Они тебя подкалывают, а ты не подкалывайся, - сказала она. - Ваших, африканских, продуктов они куда меньше знают, чем ты наших, европейских. Это спаржа.
- Спаржа? - переспросил Кофи. - Это же французское слово. Оно мне встречалось в русских книгах. Я думал, это чтото изысканное.
Он опрокинул в себя рюмку и стал жевать стебелек спаржи. Борис не удержался:
- Теперь можешь всем сообщать: я ел спаржу! А то что ж ты за племенная аристократия, если спаржу не знаешь!
"Дагомея! Что мы вытворяли! Все с рук сходило! - загремело вдруг в голове вождя. - Дагомея! Что мы вытворяли!.."
- Филе судака нужно сложить в кастрюлю вместе с боровиками или шампиньонами, - рассказывала тем временем Елена Владимировна. - Потом солим, перчим, добавляем воду и сухое белое вино. Варим двадцать минут. Потом еще нужно сделать соус, поджарить хлеб, но это уже мелочи...
Ее слова долетали до Кофи, едва прорываясь сквозь грохот там-тамов: "Дагомея! Что мы вытворяли! Все с рук сходило! Дагомея! Что мы вытворяли!.."
- Кофи, ты что застыл, как истукан? - озаботилась Катя Кондратьева. Узнал рецепт, и теперь кусок в горло не лезет?
Пытаясь заглушить рокот зловещих барабанов в собственных ушах, Кофи сообщил:
- А у нас цирковая кобыла ожеребилась. Я никогда лошадиных детей не видел. Удивительный у лошади ребенок.
Уже встает на ножки. Как только они его держат, такие тоненькие?
- Же-ребенок, - поправила Катя.
- Жеребенок, - послушно повторил Кофи. - И вообще. Я ведь могу экскурсию устроить! Приходите завтра. У нас там настоящий зоопарк. А, Кать?
- У меня завтра дежурство, забыл?
Жуткие барабаны отступали все дальше. Уже откуда-то из сумеречных глубин едва доносилось: "Дагомея! Что мы там вытворяли! И все нам с рук сходило!"
- А ты, Борька?
- Мы в Васнецовку на машине махнем, - со вздохом ответил за сына Василий Константинович. - На выходные.
Хоть как-то надо хозяйство поддерживать.
Пока старики не нашлись.
- И вы поедете, Елена Владимировна?
- Нет. Какой от меня там прок? Я сроду в деревне не жила. Ничего не знаю.
Ничего не умею. Это Василий у нас мужик от сохи... Я останусь. Чихиртму сварю.
- Что? - переспросили одновременно Катя и Кофи.
И не удержались от смеха.
- Чихиртму.
- Чихиртму? - переспросил Василий Константинович. - Ты нас, мать, часом не отравишь?
- Вы что! - возмутилась Елена Владимировна. - Это же вкуснейший из супов! Готовится из баранины, светлого виноградного уксуса и яичных желтков.
- Нет-нет, мам, мы - за, мы - не против, - замахал Борис руками, как крыльями. - Чухерму так чухерму.
- Да не чухерму, а чихиртму!
Кофи ткнул друга локтем в ребра:
- Ну, ты сегодня прямо как нерусский!
Все засмеялись. Тягостное молчание рассеивалось. Когда допили бутылку, появилась и надежда. А вдруг они завтра приедут, а старики живы-невредимы? Сидят и чай пьют. И сына с внучком встречают.
- Может, еще одну откроем? - равнодушно, как постороннее лицо, поинтересовался Борис.
- Нет-нет, хорош! - Василий Константинович перевернул свою рюмку. Завтра за руль.
- Так я же поведу машину, - попробовал подкатиться с другого конца Борис. - Мне уж точно больше нельзя. А тебе, пап, сам Бог велел.
- Борис! - Мать сделала очень строгое лицо. - Мне, например, перед Кофи неудобно, что у меня сын такой алкоголик. И не оправдывайся. У кого что болит, тот о том и говорит.
- Елена Владимировна! - вступился за друга Кофи. - Ну какой же он алкоголик! Вот у меня на работе настоящие алкаши! Их на международных ярмарках надо показывать... Только вы не беспокойтесь. Я это говорю не для того, чтобы вы раздумали на жеребенков посмотреть...
- На жеребят, - тихо вставила Катя.
- На жеребят, - повторил Кофи. - Завтра суббота. Алкашей в зверинце меньше обычного. Да и люди они, в сущности, неплохие. Они ведь, знаете, отчего пьют?
Оттого, что ведут ненормальную жизнь.
А вести нормальную жизнь не могут, потому что денег не хватает. Так что приходите. Не пожалеете. Что вам одной целый день дома делать? Как приготовите эту...
пирангу, так и приходите. Дорогу в зверинец вам в цирке любой покажет.
- Чихиртму, Кофи, чихиртму, - поправила Елена Владимировна. - Тебе простительно. Слово даже не русское, а грузинское. Приду ли? Не могу обещать.
Может быть, и правда, затоскую одна в четырех стенах...
- Мам, ты обратила внимание, как цирковые алики нашего нерусского обработали? - воскликнул Борис. - Вот это промывка мозгов! Они, видите ли, пьют оттого, что денег не хватает.
Улыбаясь, Кофи Догме перевел взгляд на окно. Улыбка закаменела на его губах.
Серпик недавно родившейся луны перебрался в угол неба - туда, где форточка.
А в центре висела Она.
Звезда, которую послал Солнечный бог.
Самая большая звезда из всех виденных людьми. К тому же снабженная знаком высшего звездного достоинства: огненным хвостом.
"Трам-тата-там-татам-тата! - забилась в висках кровь. Трам-тата-тамтатам-тата!" Спина вмиг стала мокрой.
Перед глазами встала другая ночь. Седой горбун Каплу в неистовой пляске на валуне. Шум несущейся Зеленой реки. Чернота того - другого неба. И посланница Солнечного бога. Свидетельница страшной клятвы.