Тарас даже вздрогнул, припомнив все эти страшные рассказы о нездешних существах, живущих о бок с крещеным миром, и пошел тише. Холодком пахнуло в его сердце.
Небо все так же таинственно и загадочно смотрело на него, и снег все так же многозначительно поскрипывал под его ногами. Точно его предупреждал:
— По-до-жди! жди! жди!..
И ему казалось, что и всему полю также жутко и томительно, что и оно тоже все полно самых невероятных предчувствий. Он вновь заглянул на небо, присматриваясь, чувствуя холодок между плеч. Месяц неподвижно стыл в небе и безмолвно глядел в мутное поле, на лесного сторожа и на его короткую тень на снегу. И вдруг Тарасу показалось, что в ухабе эта тень как-то переломилась, точно приподымаясь вверх от головы до талии, точно тень делала самые невероятные усилия, чтоб стать на ноги и идти рядом с ним:
«Неужели, неужели?..» — подумал Тарас, цепенея, и прибавил шагу.
Лес как-то внезапно обступил его со всех сторон, когда он совсем его не ждал, и вид его был какой-то такой, что он не сразу признал так хорошо знакомые ему места. Какие-то словно бы облачные деревья выросли в просеках, и Тарас понял, конечно, что это не деревья, а лишь призраки деревьев, что весь лес, словом, стал чужд и враждебен ему, отравленный чьими-то всемогущими волхованиями, которые настолько же сладки лесу, насколько ему бывает порой приятна власть алкоголя.
Полный самого жуткого трепета, Тарас двинулся дальше. Все было безмолвно и странно. Неясные шорохи перешептывались между снежными сувоями, за деревьями и в запорошенных кустах. А лес будто бы просветлел, хотя Тарас и понял, что это не благоприятная веселость со стороны леса, а самое лукавое злорадство. И уже по одному этому Тарас догадался, что сейчас он увидит нечто сверхъестественное и страшное, чего он не видал раньше никогда в жизни, но о существовании чего всегда подозревал, в особенности ночью в бессонные часы. Тарас понял, что сейчас он увидит нечистую силу, ту нездешнюю, враждебную человеку силу, которая населяет воду, и лес, и всю землю. Она или нападает на человека открыто, извне, или же пробирается внутрь его с куском пищи, с глотком воды, проникает в кровь с укусом комара. Так или иначе, а эта встреча должна произойти непременно и сейчас…
Для Тараса было это совершенно ясно. Наступил именно роковой момент этой встречи. Сейчас. Сию минуту.
Тарас тяжело передохнул и пошел к своей хате с тем же самым чувством, с которым вооруженный рогатиной охотник идет к медведю, поднявшемуся на дыбки. Хата была от него уже в нескольких саженях. Но его глаза предательски застлало лиловым туманом, так что он перестал видеть и лес, и поляну, и хату. А где-то, в самом темном углу его мозга, кто-то злобно рассмеялся, остуживая голову.
Однако, он старательно протер глаза и сделал еще несколько шагов. И остановился вновь. Сомнений для него уже не было.
Он не ошибся. Минута роковой встречи для него наступила. В окне его хаты теплился огонек. Огонек в пустой хате! Кто его мог зажечь?.. Бесчисленные враги человека?.. Нездешние существа и ужасы?..
Тарас снял шапку, набожно перекрестился и взял на руки двустволку. Затем он осторожно двинулся к окошку. Ступал не дыша и мысленно все крестился. Заглянул в окошко и отскочил на сажень тотчас же. Мозг обледенел в его голове от ужаса, и заломило сердце. Дым шел коромыслом в его хате, до того разозоровалась нечистая сила. И какие рыла он увидел там и какие дикие образины!.. Нечисть, очевидно, устроила пирушку в его хате, и весь стол его был заставлен пивными бутылками и какими-то праздничными яствами. Но что хуже всего, одна из ведьм приняла пригожее обличье его собственной жены, которая ночевала сейчас у дяди Прохора на отрубах, и с румянцем на щеках эта миловидная ведьма сидела на лавке и гнусно обнималась с какой-то заячьей мордой с длиннейшими, чуть не в аршин ушами. А мимо них в избе толклись в залихватской пляске медвежье рыло, посаженное на человечье туловище, рогатая козья башка с бородой, сова с круглым и очками на глазах, непонятное чудовище с кроваво-красной пастью и лобастая волчья морда. Сова размахивала платочком, как баба, и жеманно выгибалась, точно плывя, а волчья морда изо всех сил выстукивала ногами.