— Это учебник, — ответил Крэк рассеянно. — О Ли принес его мне. Книга редкая. Мы учимся по ней по очереди. Не забыть бы ее здесь.
Друзья уселись. Катарина принесла пиво.
— Ну, рассказывай, — произнес Крэк. — Как ты тут оказался?
— Кто ты? Откуда ты? Куда ты идешь? — добавил Аникс и почему-то засмеялся.
— Да я брата нашел, — ответил Ирвинг. — Он в России. Вот, еду к нему.
Аникс перестал смеяться. Посерьезнел и Крэк.
— Да ну? — сказал он недоверчиво.
— Ну да, — ответил Ирвинг. — Эта, как ее… Организация Объединенных Наций — ну, синие каски. Помнишь, мы вместе с ними Калькутту брали?
— Помню, — ответил Крэк и отхлебнул из кружки.
— У них сейчас акция — «Родные адреса» называется, — пояснил Ирвинг. — Все, кто потерялся во время войны, подают туда свои данные.
— Настоящую фамилию значит, надо, — отстраненно заметил Крэк.
Ирвинг понял, что не ошибся в своих предположениях. Своей настоящей фамилии Джонс просто не знал. Это частенько случалось в те времена.
— Если ты ее помнишь, — согласился Ирвинг. — И место рождения. ДНК можно, если не помнишь совсем ничего.
— И что, ты сообщил свои данные? — спросил О Ли.
Он говорил на английском чисто, без того мяукающего акцента, который Тачстоун так ненавидел, и услышав который, ему всегда хотелось вытащить из-за пазухи то, что у него там было.
— Куда их подают-то, данные эти? — спросил Аникс.
— Я в английское посольство в Катманду зашел, — сказал Ирвинг. — Мне паспорт надо было новый, у меня старый истек. Там и узнал про это, там и анкету заполнил.
Крэк вздохнул:
— Тебе-то они дадут паспорт.
Ирвинг понимающе развел руками.
— А вам может быть тоже амнистия какая вышла, ты бы разузнал, — ответил он. — Ребят из тридцать четвертой вон всех амнистировали.
— Так их осталось человек двадцать всего, наверное, — заметил Крэк.
— А где твой брат, говоришь? — спросил Аникс.
— В России, — ответил Ирвинг. — Они под конец войны там какой-то регион захватили, да так и остались.
— Кто — они? — спросил Крэк.
— Ну, он дивизией командовал, — ответил Тачстоун. — Союзнической. Лот меня на семнадцать лет старше, он был уже взрослый, когда все это началось. Да и Лот кадровый военный был, какую-то академию кончал даже. Помогали телкхассцев из русской столицы выбить, а потом… вот…
— Понятно, — ответил Крэк.
— Большой регион? — спросил О Ли.
— Почти две Бельгии, брат говорит, — ответил Ирвинг.
— Да уж, — сказал О Ли. — Вам повезло.
— Холодно там, в России этой, — поморщился негр.
— Зато две Бельгии, — возразил О Ли.
Даже Ирвингу собственная история казалась чем-то невероятным. Сказкой с хорошим концом, каких никогда не случается в действительности. И только сейчас, поведав ее этим малознакомым ребятам, Тачстоун окончательно поверил, что это все — правда. Что он едет к брату, и они будут жить мирной жизнью. И у них будет не только дом, но и кусок земли. Пусть даже покрытый лесом. Но это будут сосенки и ясени, а не осточертевшие джунгли. Лот писал, что Ирвингу обязательно надо будет доучиться. Хотя бы в школе, для начала.
Тачстоун допил пиво.
— Ладно, — сказал он и встал. — Спасибо, ребята. Я пойду, мне на автовокзал пора.
— Я тебя провожу, — сказал Крэк.
— А можно нам тоже? — спросил Аникс.
Крэк посмотрел на Ирвинга. Вряд ли ему хотелось делиться своей сказкой с каким-то черномазым, и еще меньше — с косоглазым, и Крэк это отлично понимал. Но Ирвинг вдруг подумал, что ведь дом когда-то был у каждого из них…
А брат, оттяпавшего себе кусок земли размером с две Бельгии, был только у него. И провожая его, каждый из троих парней мог на миг стать им — Ирвингом Тачстоуном.
Счастливым парнем, для которого война закончилась и который возвращается домой.
— Ну, пойдемте, — согласился Ирвинг.
Крэк расплатился за пиво сразу. Им не пришлось звать Катарину и ждать, пока она подойдет. Парни вышли на улицу.
На столе осталось лишь четыре пустые кружки, на стенках которых засыхала пена.
Приемная главы Новгородской области казалась мрачноватой из-за дубовых панелей, которыми были обшиты стены. Но отец Пётр видел хороший знак в том, что руководитель пригласил его домой, а не в кабинет в Доме советов.
Отец Пётр был представительным мужчиной. Он носил густую черную бороду лопатой и квадратные очки в позолоченной оправе. Тот факт, что настоятелю Деревяницкого монастыря немногим более тридцати, в глаза обычному наблюдателю не бросался.
Неделю назад отец Пётр принес главе области рукопись. Настоятель хотел издать ее на средства монастыря и распространить среди паствы, дабы укрепить ее дух. Цель этого предварительного ознакомления была проста и логична — получение высочайшего одобрения. В наилучшем варианте, администрация области даже частично оплатила бы издание книги. Но и отказ, сопровождаемый запретом на публикацию, не следовало исключать среди возможного развития событий. Речь в той рукописи шла о событиях столь же достоверных, сколь и щекотливых.