— С тобой что-то не так! Ботаники понимают все с полуслова… — протянула я. — От дежурного столика до столовой четыре метра! Охранник, пусть даже если спал, должен был услышать грохот! А он ничего не услышал!
— Но ты ведь услышала! — заметил Морти. Я мигом замолчала, понимая, что он прав. — Какая разница, услышал он или нет? Главное, услышала ты. А это значит, я не сумасшедший, и здесь произошло что-то мистическое! И я даже пару фотографий сделал с этим призраком.
— Да? А ну-ка покажи! — потянулась я за его фотоаппаратом.
— Спокойно, — отдалил тот от меня фотоаппарат. — Я сам.
Ботаник включил цифровой фотоаппарат и начал нервозно перещелкивать. Я вздохнула, лишний раз убеждая себя в том, что верить в мистику не стоит. Я оказалась права: кроме того, что меня окружало, на снимках Морти мы ничего не увидели. И никого. Во что я пыталась поверить, глупая?
Морти было неудобно. Он понимал — теперь я ему ни за что не поверю, несмотря на перевернутые стулья. Ботаник предложил мне остаться здесь ночевать, чтобы я поверила в его слова. Он полагал увидеть привидение ночью. Будучи адекватной, я отказалась. Зачем мне это надо?
Я скоропостижно покинула столовую, вышла через парадную дверь и направилась к остановке. Мне, конечно, может казаться, но, по-моему, все только начинается.
Глава вторая МУЧИТЕЛЬНАЯ ПРАВДА
Наутро я проснулась в ужасе. Резко открыв глаза, я ахнула и схватилась за сердце — оно колотилось бешеным ритмом. Неожиданное пробуждение связано со страшным сном, но что в нем происходило? События из сна испарились до момента, пока голова полностью не опустела, и вспомнить хотя бы частичку я не сумела окончательно. По закону подлости самые интересные сны забываются тут же, но я не собиралась сдаваться. Неплохой способ восстановления цепочки событий — предположение. Итак, что бы могло случиться в моем сне?
— Фиби, что такое? — вбежал в комнату взволнованный отец, рассеяв тем самым предположения.
Неужто от одного моего «аха» он примчал сюда, на второй этаж? Вроде бы я не громко это сделала.
— Все в порядке пап, — заверила я. — А что?
Отец сел на кровать рядом со мной.
— Ты кричала во сне, милая.
— Кричала? — повторила я в испуге.
— И что-то говорила о фантоме. О черном фантоме, — добавил он.
Я недоуменно покачала головой.
— Бред какой-то.
На самом деле все логически складывалось: раз вчера мне сказали о призраке, то сегодня мне обязан был присниться этот фантом. Призрак и фантом — большая разница? Не знаю. Может, Морти видел призрака, похожего на фантом? И тут же в голову стукнуло следующее: угольно-черный силуэт. Я помню его, да! В слова Морти я не верю, но сама себе-то я могу поверить. Или я сошла с ума?
Я убедила папу в том, что увидела лишь неприятный сон. Тот настороженно спустился на кухню и сделал крепкий чай с лимоном. Не знаю, поверил ли он. Хотя куда ему деваться?
— Можешь пропустить школу сегодня, — вернулся он в мою комнату, протянув чашку горячего чая.
— Нет-нет, — сразу помотала я головой. — Слишком часто я ее пропускать стала.
Стрелки часов указывали на полседьмого утра. Проснулась я почти вовремя, но обычно будильник звенит ровно в семь. Раз у меня в распоряжении еще полчаса, а спать у меня больше нет желания, можно приготовить завтрак самостоятельно. Обычно этим занимается папа, но он тот еще кулинар. Меня не раз отпускали из школы из-за заболевшего живота. А всему виной папина запеканка.
Допив крепкий чай, который помог мне чувствовать себя бодрее, я заправила кровать и спустилась вниз. Отец встал на четверть часа раньше, поэтому сковорода на плите уже стреляла. С улыбкой глянув на папу, который сделал вид, что ничего не собирался готовить, я подошла к плите и выключила ее.
— Я сама, хорошо?
Отец повернулся ко мне, перестав делать занятый вид и поправлять подушки в гостиной.
— Просто хотел сделать тебе приятное, — неловко произнес он.
Я хихикнула.
У нас с папой всегда были хорошие отношения. Без препираний, обид и прочего. В детстве я обычно проводила время с мамой и особенно с бабушкой, а папа крутился с работой. И когда родители развелись, то я забеспокоилась в первую очередь за будущее разрушившейся семьи, а во вторую очередь за то, как мне удастся ужиться с Нилом, моим папой, ведь мать уехала во Флориду и оставила нас вдвоем. До развода мы разговаривали с папой редко, однако в нашей семье это стало нормальным: я не жаловалась, поскольку была окружена бабушкиной заботой, а папа приходил поздно очень уставшим и успевал только пожелать нам спокойной ночи, перед тем как свалиться на кровать.