Мы забыли, как дышать… как в замедленном показе проводили глазами падающий ларец с Договором. Кто сказал, - небьющееся стекло? Наглая ложь! Тихий, в общем-то, треск прозвучал для нас громом с небес. Ларец покрылся трещинами, и в следующую секунду с печальным звоном разлетелся на тысячи мелких осколков.
- Договор…- Сдавленный, полный отчаяния голос Рины.
Мы переглянулись, и ползком рванули по скользкому полу к заветному документу.
В этот момент двери зала распахнулись, и на пороге замер с отвисшей челюстью Смотритель Музея. Он еще пару мгновений пялился на оригинальную скульптуру «Трое студентов посреди разгромленного Зала лежат на пузе и держатся за самый главный, бесценный экспонат», когда звенящую тишину нарушил срывающийся шепот Рины:
-Ёк!.. Текаем…
Этот тихий возглас как будто сорвал спусковой крючок, замершее время вспомнило о своих обязанностях и возобновило бег, как будто пытаясь нагнать потерянные минуты. События закрутились с бешеной скоростью. Зал наполнился преподавателями и работниками Музея, нас скрутили, и увели. Последнее, что я успел заметить, Смотритель, сидящий над листком старой бумаги, и не решающийся не то что прикоснуться к нему, а даже дыхнуть лишний раз в его сторону.
***
И вот я сижу в приемной у кабинета директора Академии Хранителей. Близнецов уже отпустили, они учатся на курс младше, с них спрос невелик. Брат с сестрой ушли слегка пришибленные, но воодушевленные, - не каждый студент может похвастаться, что прикоснулся не к защитному ларцу, а к самому Договору. Да что там, вообще никто!
- Проходите, юноша. Присаживайтесь.
Я молча зашел в святая святых Академии – кабинет директора. За тяжелым письменным столом сидел Дивар Снежный – немолодой мужчина с белоснежными волосами и крыльями (вообще-то он не седой, цвет крыльев и волос всегда совпадает…) и укоризненно – задумчивым взглядом. Светло – серый костюм удивительно ему подходил, стройнил и так не обремененную излишним весом фигуру и добавлял образу строгости. Да-да, костюм! Наши преподаватели уже пару веков как отказались от неудобных, развевающихся при ходьбе мантий с длинными рукавами, в которых не путались и не спотыкались только лучшие танцоры и акробаты, и то не все.
Посередине кабинета стояло массивное кресло. Среди студентов ходили байки, что оно самостоятельно пристегивает провинившегося ученика жесткими ремнями, не давая вырваться и встать без разрешения директора. Я осторожно сел на краешек кресла, и огляделся. Ничего особенного, кабинет как кабинет. Стол, заваленный бумагами, кресла для посетителей и большое зеркало для связи на стене. Аскетичненько…но привычно. Если честно, когда я попал сюда впервые, то ожидал увидеть нечто большее. Где чучела тварей нижних миров, призраки преподавателей, уморенных тупыми, ленивыми студентами, скальпы этих самых студентов в конце концов! Столько историй гуляет по Академии, и такое разочарование…
Зеркало не было активировано, оно всего лишь отражало убогое помещение и притулившегося на краешке кресла худого и длинного подростка. Я посмотрел на свое отражение. Длинные иссиня-черные волосы, заплетенные в традиционную косу, челка, прикрывающая черные, почти без белков, глаза и черные же крылья. Все это резко контрастирует с мраморно – белой кожей. Тонкие бледные губы на почти белом лице смотрятся невыразительно. Я скривился, состроил рожу… Отражение ответило взаимностью, повторив за мной мимические упражнения и мы, довольные друг другом отвернулись. Разумеется, синхронно.
От созерцания себя, любимого, меня оторвал странный звук… Что это? Директору плохо? Кашляет… Простудился, наверное. Интересно, это заразно? А то у меня выпускной бал на носу, не хотелось бы так глупо его пропустить – из-за насморка посреди лета.
Ааа! Это он пытался привлечь мое внимание! Судя по надрывному кашлю и покрасневшему лицу, уже достаточно давно.
Так… Надо выбрать линию поведения. Я немного вжался в неудобное кресло, как примерный ученик сложил руки на коленях и поднял взгляд на директора. Глаза честные – честные… подумал, что слегка переигрываю, и добавил капельку раскаяния. Мельком взглянул на отражение. Если б я себя не знал, чесслово, я б себе поверил! К сожалению, директор меня тоже знает, и довольно неплохо. Родной дядя как-никак…