— Хорошо.
— И в Нахичевани арестовали банду из семи человек, занятую подделкой ценных бумаг с помощью литографии. Изъяли камень, отпечатанные заготовки и фальшивые векселя «Донского земельного банка».
— Армяне?
— Четверо армян, один грек и два еврея.
— Ничего себе гоголь-моголь! — дёрнул подбородком полицмейстер. — Купаж — не приведи Господь! Сядешь с такими за ломберный стол — без порток останешься.
— Один армянин оказался беглым. Кассир-растратчик. И вы правы — двое евреев были ранее осуждены за картёжное мошенничество, а теперь вот занялись подделкой. Четверо пойдут по этапу впервые… У меня всё.
— Держите меня в курсе дознания по убийству этого… как его… однорукого отставного полковника.
— Верещагина.
— Вот-вот.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие.
— И принесите-ка мне копию протокола допроса этого парня…
— Ардашева?
— Да.
— Совсем запамятовал, — виновато выговорил секретарь. — Пришло сообщение из жандармского железнодорожного отделения. Студента этого, Ардашева, второго дня обобрали в поезде. Украли саквояж. Правда, он у него был для отвода глаз. Деньги — пятьдесят тысяч — студент зашил в трёх потайных карманах жилетки. Воры не доглядели.
— Хитёр!
— Револьвер, паспорт и триста рублей мойщики не тронули.
— Это понятно, — усмехнулся полицмейстер. — А знаете почему?
— Позвольте полюбопытствовать?
— Узнай жандармы об этой мелочной краже, они немедля бы и с превеликим удовольствием разнесли бы сию новость через кондукторов по всем станциям Владикавказской железной дороги. Мол, мойщики теперь карманными кражами промышлять стали, а марвихеров побоку пустили. После этого последние собрали бы воровскую сходку, и виновных бы, скорее всего, прирезали… за жадность и нарушение договорённостей.
— Воровская честь не позволила?
— Нет у жуликов никакой чести и отродясь не было! Есть только животный страх. Воровскому слову цена — один чих и три плевка.
— Вы совершенно правы, ваше высокоблагородие.
— А насчёт студента этого… как его?
— Ардашева?
— Узнайте, где остановился. Если появится что-то интересное — докладывайте. Сдаётся мне, что этот парень не так прост, как кажется.
— Так точно-с. Разрешите идти?
— Ступайте. Не буду вас от службы отвлекать. Дел-то невпроворот.
Когда секретарь удалился, надворный советник потянулся к трубке. Но она потухла. Раскурив её заново, он почувствовал горький вкус турецкого табака и вместе с ним чувство неловкости от того, что при подчинённом он то и дело забывал произнесённые фамилии, точно старик, страдающий слабоумием. «Надобно травок каких-нибудь на Старом базаре купить да пропить или к провизору Цукерману за микстурой зайти, что на Пушкинской, у кумысной будки. Негоже так память запускать. Негоже».
Глава 6
Дама под пальмой
Свет газового фонаря отражался в окнах унылого двухэтажного серого здания давней постройки, где и располагались судебные следователи Ростова-на-Дону. Увидев выходящего из дверей Ардашева с тростью и газетным свёртком, Бабук радостно вскинул руки:
— Как хорошо, Клим-джан, что тебя выпустили! Деньги все отдали?
— Да. Только надо бы их положить в сейф.
— В гостиница «Гранд-отель» сейф есть.
— Хорошо бы попервоначалу заехать в магазин и купить мыло, зубной порошок, щётку и недорогой бритвенный набор. Да и сменного белья у меня нет и носков.
— Э? Зачем лишний деньги вперёд тратить? Потом купишь, когда домой поедешь. Бриться можно у цирюльника. Обувь в гостиница чистят. Как зеркало будет. Я тебе хороший нумер взял. Там всё есть: мыло, щётка, порошок для зубы и даже ванная с ватерклозет! Лучше театра Асмолова!
— Не понял?
— Купец Асмолов театр красивый построил, сцена есть, зала есть, буфет есть, шампанский тоже есть, а зукаран… ватерклозет — нет. Любой барышня и дамочка ходит в нужник. Платья большой, неудобно поднимать, дырка в пол, грязно. Убирают плоха. Важный господа и офицеры за стенка театр идут, если занято. Воняет! А у тебя в нумере канализация настоящий! Цепочка дёрнул, вода смыл, потом в труба вода бежит и в яма выгребной попадает. И ванна чугун! Потому что «Гранд-отель»![36]
— Спасибо. А бельё-то всё равно надобно в магазине купить. И пару сорочек, и носки.
— У тебя ещё деньги есть?
— Да, триста рублей.
— Вот! В гостиница телефон имеется. Магазин телефонируй, размер свой говори в трубка, и приказчик всё принесёт. Поня-ял?
36
В театре Асмолова, в отличие от гостиницы «Гранд-отель», действительно не было ватерклозета, на что жаловались зрители в письмах, опубликованных в газете «Донская пчела».