— Приехали! Стой! — велел Бабук.
Клим расплатился и спросил:
— И куда теперь?
— Высокий дом с балконами видишь? Это его. Он хозяин. Идём.
Перед Ардашевым возникло трёхэтажное здание из красного кирпича под номером 101[11], с полуподвальными окнами и многоскатной крышей. Входная филёнчатая[12] дверь была расположена справа, затем шли два окна и ажурный балкон. Второй и третий этажи имели по три окна и по одному балкону. Оконные проёмы и межэтажные простенки украшали прямоугольные кирпичные выступы. Подоконные филёнки, дугообразные и треугольные сандрики[13] над окнами верхнего этажа содержали в себе элементы классицизма и русского стиля. Арочный въезд во двор располагался под балконом первого этажа. Два подвальных окна были закрыты ставнями.
— Красиво, — восхитился Клим. — Чистая эклектика.
— Что?
— Это такой стиль в архитектуре, когда в нём намешаны разные формы и течения.
— Как салат?
— Точно, — улыбнувшись, согласился Клим. — Главное, чтобы всё сочеталось. Тут важно чувство меры. А это не всем удаётся. В Ставрополе тоже есть такие дома, а в Петербурге их великое множество.
— Виктор Тимофеевич живёт на первый этаж и подвал. Тангаран там… музей. Остальные два квартира другой человек у него снимают. Третий этаж — старый бабка, её сын умер, в Дон река утонул. Жену оставил, сын есть. Второй этаж — очень красивый дама с хитрый глазки, как лисичка. Сын у них тоже есть. Только муж у неё злой, как шакал. Я на неё совсем чуть-чуть глаз положил и сказал: «Добрый день, аревс», а он на меня так посмотрел, что я даже задрожал… испугался мало-мало, — горько признался Бабук.
— А что такое аревс?
Приказчик пожал плечами, ответив:
— Солнышко моё.
— Выходит, муж знает армянский?
— Канешна знает! Его зовут Самвел Багдасарян. У него два скобяной и три москательный лавка, а жена русский женщина. Я просто не видел его, когда говорил с ней. Он ещё на лестница был и очень тихо крался, как кот. — Толстяк поморщился и добавил: — Он наш обычай нарушил. Женился не на армянка. Это не беда, но немножко неправильно совсем.
Бабук вошёл в парадную. Остановившись перед первой квартирой, он покрутил механический звонок.
Тишина.
Подождав немного, армянин приложил ухо к двери:
— Тиха там. Не слышу никто.
— Звони ещё раз, — велел Ардашев.
Бабук опять повертел стальную ручку в ту сторону, куда указывала стрелка с надписью: «Вращать по кругу».
И опять ни звука.
— А горничная у него есть? — осведомился Клим.
— Есть, канешна. Мария. Красивый, как спелый гранат! Думаю, Виктор Тимофеевич и она — любовники.
Ардашев щёлкнул крышкой часов «Qte Сальтеръ» и заметил:
— Без четверти шесть. Скоро темнеть начнёт. Мне надо деньги отдать и взять расписку о получении, или квитанцию.
Уставившись на часы, приказчик спросил оценивающе:
— Твой часы серебряный?
— Да.
— Тебе повезло.
— Почему?
— Воры могли украсть.
— Им нужен был саквояж с деньгами, а не хронометр.
Толстяк вздохнул и сказал:
— Мой часы в мастерская. Тоже серебряный. Отец подарил. Золотые потом сам куплю, как разбогатеваю.
— Надо говорить «разбогатею». Но давай звони ещё раз.
И вновь шестерёнки издали звонкий металлический скрежет.
— А может, его нет? — предположил Клим и потянул на себя дверь, но она оказалась незапертой.
— Открыто, — удивился студент.
— Спит, наверно, — предположил приказчик.
— В такое время?
Постояв несколько секунд в нерешительности, приказчик открыл дверь и прокричал:
— Виктор Тимафее-евич! Пириехали мы, Ардашов и я!
В квартире было так тихо, что было слышно, как в одной из комнат тикают настенные часы.
Бабук махнул рукой, вошёл внутрь и принялся ходить по комнатам. Клим проследовал за ним. Портьеры были опущены. В помещениях царил полумрак. Приказчик, мотнув кудрями, заключил:
— Нет никто.
— Ты говорил про подвал, про музей, — напомнил студент, указывая на ведущие вниз порожки.
— Да! — воскликнул тот. — Но там темно! Он ставни не открыл.
11
Позже, в начале XX века, этот дом на Казанской, 101 (улица Серафимовича) перешёл во владение С. Ф. Плешкова и стал доходным. В нём жили горожане среднего достатка. В настоящее время здание снесено и на его месте пустырь, хотя ещё в 1993 году оно считалось памятником архитектуры, отражавшим стилистическое многообразие застройки исторического центра Ростова-на-Дону.
12
Филёнка – декоративный элемент, часть поля стены или двери, имеющей обрамление, близкое по форме к прямоугольнику.