На лошадях, точнее, на спокойной гнедой кобылке, ему ездить доводилось. Как-то поддался моде и желанию своей очередной пассии, записался на курсы обучения верховой езде. Проходил на них с месяц, потом поссорился с девушкой, редкостно стервозной особой она оказалась, и расстался. С девушкой и с курсами заодно.
«Нда-а… сучкой редкостной Ларка себя проявила, но красива и горяча в постели…» – съехал мыслями на посторонний предмет Аркадий.
– Ты чего топчешься? На лошади, что ли, ездить не умеешь?
– Не то чтобы не умею совсем. Но умею не очень хорошо. Я ж тебе (уж раз он на «ты», то я так же к нему обращаться буду) рассказывал о самобеглых кол… телегах. Какая из них поспокойней?
– Вот бесовские козни! Садись на чалую кобылу.
– Э-э-э… какую?
– Вот чертовщина! Вон та, – показал Иван пальцем.
Кобыла, с точки зрения Аркадия, была не такой уж спокойной, прядала ушами, зло косила глазом, но опытному всаднику виднее. Чудом избежав укуса (спокойная, как же!) – выручил Иван, спешившийся для подмоги неожиданному товарищу, – Аркадий с его помощью взгромоздился в седло. И тут выяснилось, что стремена для коротконогого человека ростом в метр шестьдесят практически непригодны для неопытного всадника ростом за метр девяносто. А для их удлинения нужны шорные работы, на которые нет времени. Любой татарин решил бы такую проблему в пять минут. Пришибленный последними событиями человек из мегаполиса XXI века не пытался решить совсем. Тупо сел в седло и поскакал с теми стременами, что были.
Скакать – это так, фигура речи. Опытным путем (по частоте падений Аркадия с лошади и связанных с этим остановок) установили, что передвигаться им рациональнее быстрым шагом. На рыси скорчившийся в непривычном (определенно не английском) седле Аркадий в лучшем случае смог продержаться около пяти минут. Вы будете смеяться, но он поначалу даже порадовался, что никто его в этой идиотской позе, «Паганель на ишаке», не видит. Потом ему такие мелочи стали безразличны. Оставалось утешаться тем, что при такой скорости они поднимают меньше пыли и, следовательно, с большей вероятностью могут избегнуть внимания татар.
К тому же попаданец, ошарашенный и дезориентированный последними событиями, проигнорировал разорвавшуюся штанину. Совершенно напрасно он это сделал. Даже представители великих цивилизаций древности, столкнувшись с необходимостью ездить на лошадях, стали поддевать под свои хитоны и тоги варварские штаны. Потому как без них скачка верхом быстро превращается в пытку, сопряженную с существенным нанесением вреда здоровью незадачливого всадника. И ведь нельзя, в данном случае, вспоминать пословицу: «Знать бы, где упадешь – соломку б подстелил». Читал он об этом, но… не вспомнил из-за свалившихся на его бедную голову неприятностей.
Следующие несколько часов – Бог знает, сколько, на часы он не смотрел – Аркадию запомнились как один из самых страшных кошмаров в его жизни. После второго падения отдал часы, выключенные мобильники и джипиэску Ивану, для лучшей сохранности. Причем проклятая кобыла и не думала возле него оставаться при его падениях, как перед этим возле мертвого хозяина. Пару раз нога Аркадия застревала в стремени, и кобыла убедительно ему демонстрировала, что татары-то его берегли, когда таскали по степи. Но, кажется, Бог озаботился в этот день защитой жизни дурака всерьез. По крайней мере, одного конкретного. Ивану каждый раз приходилось тратить время на поимку проклятой твари. Впрочем, от его жеребца у нее было шансов убежать не намного больше, чем у Аркадия на своих двоих от нее. Удивительно, что он во время этих падений, Бог знает, скольких, ничего не сломал себе. К концу путешествия (непонятно куда) он уже с ностальгией вспоминал татарских ублюдков.
«Ну, подумаешь, убили бы. Зато быстро. И не было бы этого бесконечного мучения. Господи, Боже мой, когда же это кончится?!»
Кошмар закончился вечером, при свете заходящего за горизонт солнца. У Аркадия не было даже сил обрадоваться долгожданному сообщению.
– Приехали.
С лошади (опять пыталась укусить!) сполз на автомате. Ссыпался на землю и застыл в странной, если не сказать сильнее, позе. Ненадолго. Стертое с внутренней стороны чуть ли не до костей правое бедро[10] и начисто отбитая задница уже не ныли, а жгли, будто их кто-то припекал самым натуральным огнем. Бедра снаружи, локти, плечи, спина, затылок… также имели ушибы и ссадины, но куда менее болезненные. Весь многострадальный организм требовал заботы, лечения и покоя. Разве что ласки, особенно активной, не хотелось. С кобылой… наобщался.
10
Не случайно ВСЕ кочевники носят штаны; ерзанье по конской шкуре голой кожей в сочетании с воздействием конского пота привело к образованию на ноге язвы приличных размеров.