Переезд
По информации, полученной от друзей, те парни, которых наняло ЦРУ, должны были пожаловать с недружественным визитом на русскую базу в четыре часа ночи; совсем, получается, скоро. Командование обратилось было за подмогой к губернатору провинции, но бывший товарищ, а нынче господин Лупо велел не беспокоить; значит, есть у него уже счет в офшоре под сенью британской короны и это надо отрабатывать.
В общем, предстояло как-то наймитов крупного капитала опередить, без какой-либо подмоги. Успеть вывезти демонтированную аппаратуру гидроакустического комплекса на несколько сот кило весом. Это включало: уложить по-быстрому в ящики, запихнуть в минивэн, размером с Рафик, и доставить на причал порта Намиб, к которому ненадолго должен пришвартоваться кораблик ЧФ[2] со скромным именем «Гидролог», пока что собирающий секторные гидролокаторы по периметру охраняемой акватории. На всё про всё – старлей Лазаревич и матрос Боря Келлер, его одесский земляк. Остальные наши специалисты и рота морпехов, по предписанию властей уже на «Гидрологе». Лупо-Залупо потребовал от последнего русского корабля до ночи покинуть порт. Оно понятно, потомки работорговцев вернулись, всякие там «Шелл», и получили ресурсы этой страны по дешевке; будет у нее почетное нижнее место в пищевой пирамиде, которую построил дядя Сэм; жизнь настанет веселая, но короткая, без бесплатных больниц и школ. Русские больше не нужны, да их и собственное командование отзывает… Не хотелось Лазаревичу думать об этом, но похоже что и в столичных кабинетах осторожных сменили трусы, а трусов – предатели. Нет у нас больше рубежа в Африке, да и зачем он, если уж Одессу и Крым сдали… да и в самой Москве чикагские мальчики прямо делают то, что у Гитлера не получилось, страну кромсают, заводы и науку кончают…
Как и ожидал старлей Лазаревич, сборы обернулись жутким геморроем. Ведь еще надо понимать, что ты там пакуешь в ящики и укладываешь в машину – у него были списки и перечни – но как каждая штуковина выглядит, чем нужная штуковина отличается от ненужной хреновины?
Так, смотрим в перечень: гидроакустические антенны приемные и передающие. В первом случае это плоская решетка гидрофонов с добавлением десятиметрового кабеля, а во втором немаленький цилиндр с пьезокерамикой – с этим понятно, только не урони и не стукни. Далее пульт оператора, его еще различить можно. А вот элементы батитермического контроля – тьфу, не выговоришь, что это такое? И вот еще веселее: блок обработки информации. В этом блоке, как в хорошем торте, чего только нет, процессоры, коммутаторы, информационно-управляющие шины, генераторы сигналов, усилители излучаемого и принимаемого сигнала с цифро-аналоговым и аналого-цифровыми преобразователями, то есть ЦАП и АЦП. И как это дело выглядит? Всё, что есть в зале не сгребешь, ни времени, ни вместимости машины не хватит.
Однако как-то управились – хорошо, что Борис успел два года в одесском институте связи отучиться, прежде чем упёр что-то из институтской лаборатории и его срочно попёрли на выход. И на службе от этого матроса были проблемы – в прошлом году он в самоволку пошел; прыг с борта БДК в воду и поплыл, а его змейка морская куснула. Старлей Лазаревич не только незадачливого матроса вытаскивал и госпиталь ему выискивал, где могут реальную помощь оказать, еще и кровь ему свою на переливание давал, и в рапорте объяснял Борин подвиг совершенно случайным падением в воду. Хороший командир должен подчиненному заместо отца быть – пусть и разница у них всего несколько лет. Но вот сейчас Боря Келлер не сплоховал.
Выехали едва ли за четверть часа до того, как должны были пожаловать наемники, двинулись в сторону порта. Но уже на авениде Эдуардо Мондлане заметили хвост – здоровенный внедорожник.
А оружия у морпехов никакого, с этого года не положено. Если не бросаться какашками, то остается только шутки шутить.
– Это за тобой, Борис, едут? Может, девушка какая-то хочет познакомиться? Или бабушка с одним зубом, но большим. Тут, живут, кстати, самые качественные во всей Африке ведьмы.
– Нет, за вами, товарищ командир. Вы жених позавиднее. Ну, как, выходите?
– Нет, пожалуй, еще покатаюсь. Сейчас сверни направо.
Свернули, но маневр не сработал. В конце улочки их ждал массивный внедорожник. Наблюдение у цэрэушников на уровне, наверняка и спутники задействованы. А если глянуть в зеркальце заднего обзора, то позади обнаружится солидный пикап. На узкой улочке, где еще канава дренажная сбоку, заполненная малоприятной жижей, не развернуться и задним ходом тоже не выехать. Влипли.
– Ладно, стоп, машина.
Около дверцы появилось двое личностей и, криво улыбаясь, стали пялиться на Лазаревича. Прервав паузу, один из них махнул рукой с пистолетом, вылезай, мол. Сидеть на месте и крутить головой, мол, «не хочу не буду» – бесполезняк.
Старлей вышел, сказав матросу: «Боря, сиди в машине, это приказ». Тут появился третий наемник, более похожий на командира группы – романтически-разбойного вида мулат, с прической, что у твоей ведьмы, и давай с ходу дубасить Лазаревича. Как старлей упал, роматик еще пнул его пару раз в бок носком ботинка. Потом что-то пролаял. Лазаревич не знал этого языка – может, голландский.
После короткой паузы, Лазаревича стали лупить двое других, а романтик пошел к пикапу, видимо, для доклада, у него там, наверное, спутниковая связь. Из позитива только то, что один лупил чуть меньше, потому что должен был еще держать лейтенанта на мушке. Похоже, они всё же решили забить его насмерть, и бросить потом тело где-нибудь на помойке. Мол, пьяный русский приставал к девкам, вот и огрёб от местных как следует.
Так, дальше ждать нельзя, иначе сломают что-нибудь, Лазаревича подтолкнула невидимая волна куража – он развернулся боком на земле и «состриг» ближайшего к нему обидчика, затем отключил, приложив ему ботинок к лобной кости. Пушку забрал и использовал отключенное тело в качестве бруствера. Второй наемник засадил в своего коллегу три пули, вышибая из его тела струйки крови, похожие на протуберанцы. Медлить не стоило. Лазаревич выстрелил из-за живого бруствера – наемник опрокинулся на спину с дыркой во лбу.
Но пошла интенсивная пальба со стороны пикапа и к Лазаревичу потянулась стежка выстрелов – романтик-мулат исправно строчил из пистолет-пулемета вроде «Узи». Куда деваться с открытого пространства? Под машину не успеешь протиснуться, значит, срочно в канаву. Когда старлей уже падал в сточную воду, что-то ударило его в голову.
Мир вдруг опустел, стал гиацинтового оттенка. Как будто послышалось несколько щелчков и старлею показалось, что он видит самого себя с пробитой головой, сползающего головой в канаву. Мир стал тоньше, потрескался, и сквозь потрескавшуюся оболочку пролились серебристые струи. Они протекли сквозь стрелявшего «романтика» и тот завяз как в киселе, стал медленным. И те же струи, закрутив самого Лазаревича, словно вывернули его наизнанку… Не видно рук и ног, вместо этого гребень и плавники, свивающийся в кольца хвост, частокол шипов. Это его хозяйство или не его?
Серебристые нити медленно подтягивают вражеского командира, а кольца змея свиваются и распрямляются…
Очнулся старлей, когда, вылетев из канавы, лупил рукояткой пистолета по шикарной мулатовой шевелюре – глаза у того уже закатились – причем на полпути между пикапом и минивэном…
А потом Боря запихивал в машину обессилевшего старлея с разукрашенной физиономией. «Это почему я еще жив, если получил пулю в башку», – с трудом подумал Лазаревич. Но ведь, кажется, еще соображаю. Кажется, не кажется? Соображаю или не очень? Может, срикошетило? А потом запах пришел… похоже, хорошо в нехорошей канаве искупался.
Боря Келлер с простотой подростка-срочника дал газу и давай проламывать на третьей скорости препятствие в виде внедорожника, из которого еще палил мужчина с выпученными глазами. И проломил. Мужчину, высунувшегося из машины, больно придавило к стене и из него вышло всё съеденное, включая цыпленка – поздороваться.