Я смотрела на раненый компьютер, и постепенно меня разбирала злость. Мало того, что полдня улетело в чёрную дыру неоплаченного простоя, так ещё и мой ноутбук разобран наполовину. Я поняла, что наш компьютерщик не может сообразить, в чём дело. По его процеженным сквозь зубы замечаниям, я знала, что понижается электрозаряд, хотя комп и включен в сеть, и, самое невероятное, исчезают куда-то мегабайты оперативной памяти, причём, не информации, а именно памяти. Он проверил на своём компе – там память работала идеально.
В расстройстве я стукнула кулаком по стене. То есть, хотела стукнуть, но промахнулась и ударила по розетке. Та лихо вывалилась из кабель-канала, повиснув на проводах. Я испуганно ойкнула. Стена, у которой стоял мой стол, была общей с кабинетом шефа, и, не помню кто, говорил, что розетки на стене у нас сквозные на обе стороны. Изначально, мол, так сделали, а потом всё руки не доходят переделать нормально. И не надо. Понаблюдав за работой нашего компьютерщика, я пришла к выводу, что пусть он дучше курит, пьёт, играет на бирже, только бы не работал.
Как бы там ни было, но следовало наладить розетку, пока не вернулись с обеда бодрые и откормленные сотрудники нашего отдела. Забыла сказать, на обед я не пошла, исполняя распоряжение сисадмина охранять винтики на стуле, иначе он ни за что не отвечает. Тоже мне, новость, он и так ни за что не отвечает!
Я подобрала пластиковую крышку и попробовала всунуть на место. Она не влезала. Если одна сторона и вставала назад, то другая напрочь отказывалась. Повертев крышку так и сяк, я воровато огляделась и прихватила лежавшую на столе отвёртку сисадмина, подстелила бумажку и опустилась на колени, радуясь, что надела джинсы. Так было значительно удобнее. Я вставила на место одну сторону коробочки и, воткнув отвёртку между второй её стороной и кабель-каналом, с силой надавила. Отвёртка соскользнула, ухнув куда-то вглубь проводов. Меня по инерции впечатало носом в стену, и пальцы соскользнули с изолированной рукоятки на довольно длинную стальную крестовину; одновременно раздался треск, и меня шибануло током, а из розетки выплыл чуть синеватый дымок.
Пальцы я разжала сразу, оттолкнулась лбом от сены и застыла, скрюченная, пережидая боль. Никому не советую совать пальцы в розетку, не отключив электричество. Ощущение незабываемое, ни с чем не спутаешь: болит всё тело, а не какая-то его часть. Во всяком случае, у меня. Когда я смогла, наконец, соображать, то первое, что увидела, были редкие тёмные капли, падающие на почерневшую коробочку некогда белой розетки.
Я пощупала лоб. Так и есть, ободрала до крови. Я с трудом встала и полезла в сумочку. Достала зеркальце и даже зашипела от досады: лоб украшала длинная уродливая царапина. Я вытащила платок и принялась аккуратно промакивать сочившуюся кровь, потом на ватных ногах – тело ещё не отошло от удара током – заковыляла в сторону туалета приводить себя в порядок.
Когда я вернулась, умывшись и старательно, хотя и тщетно, замазав тональным кремом царапину, народ уже подтягивался с обеда, сытый и весёлый. Я угрюмо пристроилась на облюбованной коробке и попыталась сделать вид, что меня тут нет. К счастью, сидела я, отвернувшись в угол, поэтому никто не обратил внимания на мою производственную травму и не лез с расспросами. Но не успела я облегчённо вздохнуть, как возле стола возникла Оксана с очень аппетитной булочкой в руке.
– Держи, – она сунула её мне и невольно вздрогнула, когда я машинально повернулась. – Ничего себе! Может, не стоит головой о стенки биться из-за пропущенного обеда?
– Я не билась, – сказала я мрачно. – С чего ты взяла?
Вместо ответа Оксана ткнула пальцем в тёмно-красное пятно на стене.
Да, подумала я, всё-таки крепкий у меня лоб. Хорошо хоть вмятины не осталось, а то от подначек бы потом не отбилась. Как какой гвоздь вколотить, меня бы звали. Без молотка. Знаю я наших, прозвище «молоток-девчонка» было бы обеспечено, и хорошо ещё если не «дятел».
Под пристальным взором Оксаны я машинально отщипнула кусочек и принялась осторожно жевать: мало ли из чего их стряпают. Опасалась я напрасно, булочка была вкусная. Но маленькая. Для голодной подруги можно было принести булочку и побольше. Лучше всего с сосиской. Или с колбасой, копчёной. Даже с красной рыбой. Однако ничего подобного в булочке не наблюдалось, и поэтому, смерив Оксану укоризненным взглядом, я стала давиться всухомятку печёным тестом, посыпанным маком. Оксана мне и кофе не принесла.
Но это были только цветочки по сравнению с целым полем матерных ягод, которые выдал сисадмин при виде сгоревшей розетки, когда вернулся с обеда. Точнее, при виде своей отвертки, торчавшей из сгоревшей розетки. Она, между прочим, даже не обуглилась. Тем не менее, он с такой нежностью вынул её, словно это было заварное пирожное со свежим взбитым кремом и… В общем, он её вынул, спрятал в свой чемоданчик с инструментами, проворчал, что нужно вызывать электрика и сбежал, оставив разобранным мой комп. Правда, сказал, что придёт вечером или завтра, а сейчас у него срочный вызов из бухгалтерии.
Я посмотрела было на Оксану, но тут меня стала мучить совесть: сколько можно отвлекать человека, взваливая на чужие плечи груз собственных нерешённых проблем. Тем более, кофе она мне так и не принесла. И я задумалась.
Отыскать электрика было можно, теоретически. Практически же отловить его раньше пятницы, когда выдавали зарплату, и он объявлялся в офисе, было делом невыполнимым. На все звонки и заявки он отвечал, что занят на производстве в цехе. Чем он там так круглосуточно занят, я никогда не понимала, как и чем занимается наше производство. Мы покупали у других фирм готовые стёкла и профили, и наша бригада отправлялась потом по заказчикам, вставляла пластиковые окна. Для чего им электрик – не знаю. Шнуры в розетки втыкать, что ли. Так он, по-моему, с ними и не ездил.
Вздохнув, я снова опустилась на колени и отодрала крышку кабель-канала, открыв путаницу разноцветных проводов. Будем разбираться. Эти два, скорее всего телефонные, у меня дома такие же, вот этот, толстенький в белой оболочке, наверное, сетевой, а тройка скрученных плетёной спиралью – электрические. Интересно, почему их три? В любой обычной электророзетке всегда два отверстия, и куда крепится третий провод? На всякий случай я осмотрела вилку адаптера, нет, всё правильно, два штырька. Странно. А этот провод куда?
Тёмно-серый, какой-то дымчатый с виду, он змеился тонкой нитью между проводами, постепенно накручивался вокруг них серым коконом и вдруг исчезал, словно нырял вглубь, растворяясь в оболочках кабелей.