– Выходи, быстро! И без дурачков, в стволах - серебряные пули! Мы все о тебе знаем! Если будешь умницей, может быть, договоримся.
– Конечно, конечно! - залепетал поддельный Ян жалобным голосом, - Я буду прилежен, как первоклассница, только не стреляйте, пожалуйста в меня этими страшными серебряными пулями!
– Давай, давай!
Спотыкаясь, он выбрался из машины. От «меркюри», пылающего всеми своими световыми приборами, к нему подошла блондинка в белом кожаном плаще, держа руки в карманах.
– Д-добрый вечер, мадам! Надеюсь, у вас в карманах - не освященные облатки? Это было бы слишком для одного вечера!
Лица блондинки не было видно из-за сверкания фар, но ее смех расслышал даже настоящий Ян в кустах.
– Я ожидала увидеть такого мужчину, которого бы стоило испугаться! Однако, глядя на тебя, хочется только плюнуть. Сейчас ты покажешь дорогу к своей берлоге, где прячется твой дружок, и там мы поговорим. Ты узнаёшь меня?
– Н-нет. То есть, да! Вы - жена Влада Чистодела, специалиста по мокрым делам на заказ?
– У тебя хорошая зрительная память, жаль, что она тебе вряд ли понадобится в будущем.
– О, госпожа, пощадите! Я сделаю все, что вы потребуете! Даже, если захотите, собственными зубами перегрызу горло своему дружку! Да и зачем мне этот нахлебник и толстовец?
– Заткнись и садись с моими ребятами на заднее сиденье!
Ян-два засуетился и полез «БМВ».
– Простите, госпожа, но если в машине ваши ребята захотят пристрелить меня, они могут продырявить друг друга, а судя по калибру…
– Заткнись, я сказала! Если будешь вести себя тихо…
–Буду сидеть тихохонько, как мышка!
Блондинка ловко впрыгнула в машину, на водительское место и, обернувшись, вытянула к нему руку с небольшим серебряным распятием.
– Будешь мне надоедать - перекрещу!
– Госпожа, пощадите, уберите эту ужасную штуку, а то я совсем лишусь сил, а ведь мне еще нужно показывать дорогу!
Блондинка усмехнулась и спрятала распятие.
– Показывай, но без лишней трепотни!
– Слушаюсь, я буду лаконичен, как автоинспектор. Сначала прямо…
Она махнула рукой водителю «меркюри» и, запустив двигатель, вывела «БМВ» на трассу. В это время толстый водитель «мерка», разворачиваясь, сдал назад и, чтобы не въехать в кусты, открыл дверцу и взглянул на заднее колесо. Ян мгновенно очутился возле него и одним ударом по шее погасил его сознание. Бормоча: «Терпеть не могу жирных - один холестерин в крови!» он вышвырнул толстяка на дорогу, быстро уселся в машину и устремился следом за «БМВ».
…Блондинка заподозрила неладное, когда сидевший между двух «горилл» Ян-два принялся тихонько напевать на спуске к большому виадуку, за которым начиналось Графское.
– Шел он, шел к своей берлоге, - гнусавил фальшивый Ян, - по проселочной дороге. И, шагая через мост, наступил мафии на хвост…
–Все, мне надоело, - неожиданно закончил он и… растаял в воздухе.
Один из парней издал звук тонущей бутылки, блондинка обернулась и ударила по тормозам так, что «БМВ» едва не налетел на дорожное ограждение. Идущий сзади «меркюри» завизжал шинами и остановился, за малым не врезавшись ему в задний бампер. Дама в белой коже и ее ребята со стволами наизготовку, выскочив из машины, беспомощно озирались вокруг. Ян, внешне очень похожий на толстяка-водителя, оставшегося в тупичке для отдыха, переваливаясь, подбежал к ним: «Что случилось?»
– Он исчез!
– Да ну? А куда?
Что-то в его голосе насторожило блондинку, она пригляделась и негромко вскрикнула: на нее, подсвеченное отраженным светом фар и красных стоп-сигналов, смотрело невероятное лицо, оскаленное в улыбке, обнажившей длинные белые клыки. Ян протянул к ним руку и сказал громко и властно: «Всем стоять! Ты, кошка крашенная, марш в машину, сиди там и не двигайся! А вы, мафии рядовые, слушай мою команду! Лицом друг к другу! Оружие наизготовку! Курки взвести! Друг в друга цельсь! Ровная мушка, плавный спуск… ОГОНЬ» Одновременно грянули два дуплета, и окровавленные, изуродованные тела разбросало в разные стороны. Ян достал платок, что-то отряхнул со своего костюма и уселся в машину. Блондинка сидела, будто связанная по рукам и ногам невидимой смирительной рубашкой. Ян закурил и тронул машину с места, окинув свою пассажирку холодным взглядом.
– Ну что, мадам Луценко, вы хотели ко мне в гости? Окажите честь. Клянусь своими резцами, клыками и премолярами - скучать вам не придется!
Хрустя шинами по галечному покрытию дороги, БМВ подкатил к развалинам замка и въехал в навсегда распахнутые ворота. Ян вышел, открыл дверцу и с издевкой поклонился: «Как говорится в таких случаях у нас, у вампиров, войдите в мой дом по собственному желанию, без всякого принуждения и… В общем, следуйте за мной, руки за спину, шаг влево, шаг вправо - побег, вологодский конвой шутить не любит!»
Она зашагала за ним как автомат, сцепив руки за спиной.
Когда они начали спускаться в беспросветно-темный подвал, блондинка споткнулась и налетела на Яна. Тот чертыхнулся, поймав ее, вытащил из кармана фонарик-авторучку и оказал: «Да отпусти руки, иди по-человечески, за стенки придерживайся. Пошутил я - не будет никакого конвоя. Я сам тут судья, прокурор и Исполнитель».
Они долго спускались в слабом свете фонарика по скользким каменным ступеням, наконец, Ян налег плечом на толстую железную дверь, которая, судя по всему, не открывалась лет сто. Дверь со скрипом повернулась на петлях, пропустив полосу желтого свечного света, который после могильного мрака графского подземелья показался ослепительным. Пока Ян, прилагая значительные усилия, возвращал дверь в прежнее положение, блондинки осмотрелась. Они стояли в начале недлинной каменной лесенки, которая, веерообразно огибая круглую каменную стену, спускалась в довольно просторный зал без окон, освещенный несколькими свечами. Трехсвечный канделябр, стоявший посреди обширного каменного стола, давал возможность рассмотреть сидевшего за ним белокурого бледного юношу со странным румянцем на щеках. Кроме пепельницы, пачки сигарет и какой-то фотографии на столе ничего не было. «Добрый вечер, Александер! Смотри, кого я привел нам на ужин!» - весело сказал Ян и подтолкнул блондинку в спину.
– Разрешите, мадам, представить вам моего друга, Сашеньку, начинающего вампира. Зубки у него, правда, еще не прорезались, он у меня искусственник, но кушает хорошо, аппетит у него отменный.
Особенно, когда я ему скажу, что гомосексуалист по кличке Крошка, один из ваших подчиненных, и есть убийца его любимой девушки. Кстати, это ее фотография лежит у него на столе. Проходите, проходите, у нас без церемо…
Он не успел закончить фразу: Саша, буквально перелетев через стол, в несколько прыжков преодолел расстояние, разделявшее их, и сомкнул пальцы на шее у блондинки. С каким-то нечеловеческим стоном он принялся трясти ее, ударяя головой о каменную стену. Ян железной хваткой вцепился в его запястья и с трудом оторвал Сашины руки от ее шеи. Блондинка, царапая ногтями стену, с хрипом съехала на пол и скатилась несколькими ступенями ниже.
– Пусти-и! - выл Саша, - Убью-у-у!
– Успокойся! - рявкнул Ян голосом, какого Саша еще не слыхал.
– Успокойся! - повторил он уже тише и добавил, - Она лично не приказывала убивать тебя. Она просто предоставила своего киллера в распоряжение Снега. По старой дружбе. Наш волчок - белый бочок еще тот мафиози-полицейский! Так что, придет время - спросишь с него, я надеюсь представить тебе такую возможность. А эту мадам-мокрушницу мы, конечно, скушаем, но позволь мне, согласно моей доброй старой традиции побеседовать с нею перед ужином кое о чем. Пойди, присядь, отдохни. Пардон, мадам! Надеюсь, вы извините моего друга за этот неожиданно горячий прием? Не откажите в любезности, выпейте с нами чарочку-другую настоящего «Камю». Прошу вас.
Он приподнял ее за воротник плаща, подтащил к столу и силой усадил на грубый деревянный табурет. Пока он расставлял бутылки из своего саквояжа и наливал Саше крови в крышку термоса, блондинка пришла в себя, насколько это было возможно в данной ситуации. Саша смог разглядеть ее. Ей было на вид от тридцати до сорока, точнее сказать нельзя было из-за искусно наложенной косметики и тусклого света свечей. Черты лица казались правильными, но красивой ее назвать не хотелось - она походила на хорошо одетую и отменно ухоженную лоточную торговку с Центрального базара. Ян поставил перед ней позеленевший от времени маленький бронзовый кубок, плеснул туда коньяку, положил на бумажную тарелочку половину лимона.