На седьмом шаге он вошел в свою спальню, в одних плавках, без фуражки и костюма полицейского конца девятнадцатого века.
На столе подмигивал оранжевым глазом хрустальный куб пси-сопора, только что выключившего КПР сенсфильма по мотивам рассказов Брет Гарта.
— В чем дело? — осведомился Мальгин, расслабляясь окончательно.
— Вы нарушили программу, — сухо ответил компьютер проектора.
— Каким образом? Я же подчиняюсь законам игры, законам фильма, как и все его персонажи. В любом случае, если ограбление было запланировано удавшимся, оно должно было состояться! Меня кто-то обязан был пристрелить или на худой конец ранить.
— Я не увидел такой возможности. — Проектор пси-сопора потух, комп отключился. Он не был инком высокого класса и не мог проанализировать случившееся.
Мальгин принял душ, посидел на диване с бокалом непли, размышляя о своих возможностях, и пришел к выводу, что все идет нормально.
Спектр выбора действующих лиц в сенсфильмах был весьма широк. В зависимости от темперамента и агрессивности, воли и желания зритель-участник мог стать кем угодно — от пророка до убийцы, но Мальгин еще ни разу не становился отрицательным — по стандартам и нормам цивилизованного поведения — персонажем. Это обстоятельство обнадеживало, хотя резерв психики и влияния «черных кладов» на личность хирург еще не выяснял. Конечно, стоило попробовать погулять в мирах пси-сопора еще раз, убедиться в точности собственных оценок, однако особого желания к иллюзорным приключениям Мальгин не испытывал.
Позвонив в институт, он поговорил с Зарембой, выяснив новости, потом со Стобецким, сообщив ему о желании отдохнуть «за пределами профессии», и остался наедине с собой, не зная, что делать дальше. Он отлично осознавал, что для службы безопасности он представляет объект, требующий пристального внимания, а для психологов он еще и потенциальный больной с внутренней, не осознаваемой им самим патологией, но считал, что способен справиться с собой сам, без вмешательства иных сил. А еще Клим вдруг резко захотел сменить поле деятельности, найти такую работу, которая не оставляла бы ему ни времени, ни возможности, ни желания уходить в самокопание, в хандру, в мир отрицательных эмоций и жестких желаний.
Мальгин связался с инком районной инфотеки и попросил представить информатуру по закалке воли. Через полчаса он имел в «сейфе» — голове «домового» — список из двухсот наименований, с удивлением обнаружив в нем романы Достоевского, поэмы Гёте, драмы Шекспира и Шиллера и пьесы Островского. Хмыкнув, Клим ознакомился со списком, отобрал для начала труды психологов и социологов, как современников, так и классиков, и дал задание «домовому» получить заказанное. Затем плотно поужинал на кухне, хотя ел недавно, часа два назад, и устроился в кресле для очередного сеанса по добыче «черного знания». «Кладов» осталось не так уж и много, десять или одиннадцать, большинство из них Мальгин уже распечатал, перевел в оперативную память и ради перестраховки записал в память «домового», но многого из записанного не понимал. Требовалась большая работа по расшифровке записей, особенно в тех областях знаний, о которых Мальгин знал только понаслышке.
Однако заняться собой ему не дали.
В гостиной мягко промурлыкал вызов, а когда «домовой» включил видео, Мальгин остолбенел: на него, чуть улыбаясь, с ироническим прищуром, смотрел Майкл Лондон.
— Ивнинг, мастер, извините, что оторвал от самосозерцания. Хочу предупредить: прежде, чем ломиться в иригути, найдите дэгути[1], как говорят японцы. Улавливаете?
— Н-нет.
— Научитесь рассчитывать последствия каждого своего шага, теперь вы не просто человек, имеющий право на ошибки, но интрасенс, и последствия любого неверного шага могут обернуться катастрофой.
— Не понимаю, — нахмурился Мальгин. — Где вы находитесь?
— Не суть важно.
— Важно. Ко мне обратились ваши жена и дочь…
— Знаю, но ничем помочь не могу, ни вам, ни… им. Пока. Разбудите свою футур-память. Железовский поможет, и тогда мои предупреждения станут ненужными. До связи, мастер.
— Подождите!…
Видео выключился.
Интересно, подумал Мальгин, ощущая неприятную пустоту в груди, что он хотел сказать? Дэгути — иригути… О чем предупредить? Вообще или в связи с конкретной ситуацией?
Снова зазвонил видео.
На этот раз абонентом оказался Ромашин.
— Не спишь? Могу предложить интересное развлечение. Выбирай: сон или приключение?
— Из двух зол выбираю меньшее, — пробормотал Мальгин.