– А ты трахал Нюинг потому, что так уж ты запрограммирован, да?
Джефф шумно перевел дух, опустил взгляд, развел руками:
– В большой степени, да. И я так запрограммирован, и она… это я о Ню сейчас. По своей сути я во многом альфа-самец, патриарх и самая большая шишка в округе. Для бонобо это поважнее, чем здоровенный член какого-нибудь Ларри Ластмена.
– Поэтому ты взял и любезно решил соответствовать, да? Просто не мог разочаровать девушку.
Еще один вздох. На этот раз Нортон понял, какую внутреннюю битву ведет брат. Тот снова рухнул в кресло. Поднял взгляд и тихо сказал:
– Слушай, Том. Понимай, как знаешь. Подозреваю, что ты просто никогда в жизни не трахал бонобо, а потому не представляешь этого чувства, этой покорности, этого сорванного цветка женственности в твоих объятиях… – Он тряхнул головой. – Ладно, забудь. Я вызову такси.
– Нет, – Нортон ощутил в груди какое-то странное, ускользающее чувство, – я останусь, Джефф. Извини, я просто… У меня просто был трудный день.
– Уверен?
– Конечно, уверен. Слушай, Джефф, я вовсе не хочу тебя судить. Ты прав, никто из нас не святой. Всем нам случалось совершать ошибки… – Меган, оседлавшая его в мотеле, ее груди у его губ, ее глаза, пристально глядящие куда-то в сторону, будто он сам всего лишь часть каких-то рутинных домашних хлопот. Ближе к концу она закрывает глаза, поднимаясь и опускаясь на нем, и в момент кульминации стонет сквозь стиснутые зубы: «Ну ты подонок, ну ты траханый подонок». Несколько недель после случившегося одного только воспоминания об этом хватало, чтобы член становился каменно-твердым, хотя Нортон почти уверен, что эти слова были обращены не к нему. Когда спрашивает ее об этом, она утверждает, будто не помнит, что вообще что-то говорила. – …О чем мы потом сожалеем, чего не стали бы делать, если могли бы изменить прошлое. Или, думаешь, я какой-то другой?
Джефф изучающе посмотрел на него.
– Ты упускаешь кое-что очень важное, Том. – Он вскинул обе руки с раскрытыми ладонями. В его лице появилось что-то почти умоляющее. – Я не сожалею о Нюинг. И об остальных, потому что, Бог свидетель, она не была единственной. Просто после твоей реакции я не стал рассказывать тебе об остальных. Да, каждый раз это вызывает сложные чувства, Том, стресс, без которого я мог бы обойтись. Но я не могу заставить себя сожалеть об этом и не могу заставить себя желать, чтобы это никогда не происходило. Можешь ты понять это? Можешь вынести такое знание о своем брате?
Я не могу заставить себя желать, чтобы это никогда не происходило.
Нортон аккуратно опустился обратно в кресло, опасливо присев на самый краешек. Слова Джеффа будто вытащили из сердца занозу, внезапно избавив от боли, которую он, не осознавая до конца, носил в себе. Кристально ясная правда о его чувствах к Меган предстала перед ним в новом свете. Мгновение он сидел, пытаясь достичь какого-то внутреннего равновесия, потом кивнул.
– Конечно, – сказал он, – я смогу это вынести. Думаю, я просто обязан это сделать. – Он пожал плечами, чуть улыбнулся. – Мы же братья, верно?
Джефф энергично кивнул:
– Верно.
– Ну тогда налей мне еще, старший брат. И приготовь комнату для гостей. Когда вернется Меган?
Глава 9
Они ночевали в изрядно потрепанных всепогодных спальниках из наноматерии – как настоящие марсианские первопоселенцы, гласил затертый ярлык на спальнике Скотта, – но всегда в помещении. «Слишком много тут глаз, – мрачно сказала Рен под вечер второго дня, когда они стояли в воротах ангара и смотрели, как на востоке начинают зажигаться звезды. – Лучше, чтобы они не заметили ничего необычного». В заброшенном аэродроме можно было укрыться и от наблюдения со спутников, и от солнца пустыни; и внутри весь день стояла жара, но через давным-давно выбитые окна и проемы без дверей дули сквозняки, и становилось попрохладнее. Стены в комнатах, где они останавливались, были, по большей части, ободраны, но кое-где на бежевой штукатурке проступали пятна краски, освещение нигде не работало. Туалеты и души, как ни странно, функционировали, хотя двери, которые могли бы обеспечить приватность, отсутствовали, а вода лилась только холодная. Электричества, чтобы подняться в лифте на диспетчерскую вышку, не было, но ступеньки выглядели довольно прочными, и взобравшемуся наверх открывался вид на древние бетонные взлетно-посадочные полосы да раскинувшиеся за ними плоские пустоши.