Она достала пистолет, который забрала у Давида и засунула сзади за ремень джинсов. Стрелять бесполезно, она это помнила и без слов Яна. Замысел был другой. Спасти молодого человека можно лишь отключив его сознание. Как это было с Юрой. И тогда гул вернется к Ольге, требуя следующую жертву, потому что уже двое от него ускользнули. Это как минимум две-три минуты. Можно успеть…
Девушка перевернула пистолет, взялась за дуло, готовая ударить Яна рукоятью. Демон, будто понимая ее замысел, снова сжал виски молодого человека. На этот раз Ян не удержался и в крикнул. Ника занесла руку, и в этот момент гул вдруг вздрогнул и согнулся, будто получил невидимый удар. Его пальцы ослабли, высвобождая молодого человека.
– Давай! – разнесся по коридору голос Давида.
А ведь она даже не услышала, как он вернулся, как привез еще одну каталку. С трупом. С тем, во что теперь превратился настоящий Сашка.
Демон снова исчез, и теперь материализовался рядом с Давидом. Но не успел. Старший из команды всадил тонкий блестящий скальпель в руку покойника. Как по волшебству, удар пришелся по самому гулу.
– Сажай его! – распорядилась Ника, успевшая подняться.
Она обошла Яна, встала, расставив ноги на ширине плеч, как когда-то ее учили в стрелковом клубе, снова развернув пистолет, сняла оружие с предохранителя и на двух вытянутых руках прицелилась.
Давид усадил труп полицейского на койке, чуть придерживая его за плечо. Тело лишенное возможности держаться ровно, лишенное работы мышц, держалось неровно, голова падала на грудь, руки свисали с каталки. Но главное, оно было теперь четко перед Никой, а на шее у трупа висел кулон.
Отличная мишень – кругляшек на груди. И всего каких-то десять шагов. Девушка сделала глубокий вздох, потом выдох, навела пистолет точнее. Ей казалось, что она видит лишь проклятую вещь, четко находится с ней на одной линии, будто сама соединена невидимой нитью с кулоном. Будто Ника различает каждый символ на его поверхности. Все пять. Теперь казавшиеся полуистертыми, как шрамы от старых затянувшихся ран. Ника нажала на курок. И снова ей мерещилось, что взглядом она способна проследить полет пули. Как та вырывается из ствола, летит и впивается в самую середину кулона, в тот самый символ пятой жертвы. А заодно и в мертвое тело Саши.
Давид отпустил труп, и тот медленно, кулем повалился на каталку. Коридор был пуст. Высокая фигура в черном исчезла. Ника так и стояла с пистолетом в вытянутых руках. Давид тоже замер, нервно оглядываясь. Эта пауза казалась какой-то слишком напряженной, нереальной. Будто лишь передышка, а не конец боя.
Но потом так ничего и не произошло. Только Ника все еще боялась опустить оружие. Что-то внутри, буквально подталкивало ее сделать еще один выстрел. Для уверенности, контрольный. Подойти ближе и…Это превращалось в навязчивую потребность. Девушку переполняло напряжение и злость. Надо его прикончить! Надо выстрелить! Еще раз. Чтоб больше никогда…
Ника чувствовала, как от напряжения и нетерпения трясутся руки, как палец сам, практически без ее воли начинает сдавливать курок. Девушка резко повернулась и всадила пулю в стену, одну, затем еще и еще. Она продолжала нажимать на курок, даже когда закончились патроны. Давид подошел, твердо ухватил ее руки, стал разжимать пальцы, отнял пистолет.
– Молодец, – тихо, но с искренним уважением, сказал он. – Ты выдержала. И теперь точно все…
– Ян…
Глава девятнадцатая
1.
Боль отпустила так резко, что он даже не смог осознать ее отсутствие. Облегчение принесло дикую слабость, какое-то ноюще чувство потери и желание плакать. Как в детстве. Горько и долго. Он чувствовал себя раздавленным.
Ян лежал на полу, все так же не замечая ничего вокруг себя. Не слыша голосов, не видя образов. Он лишь пытался осознать отсутствие боли, как-то сродниться с полученной свободой. И лишь чуть позже начал чувствовать. Себя. Свое тело, свое дыхание, то, что он еще жив. Пока еще жизнь не вернула ему эмоции и способность испытывать эмоции, но все же…
– Ян…
Он услышал свое имя. И понял, кто его зовет. Не узнал голос, не догадался, а просто понял, почувствовал. Ян знал, это Ника. Разобрал тревожные нотки в ее голосе, страх и надежду. Он помнил эти эмоции. И снова их узнавал. А главное, они давали отклик. В нем. Ян возвращался, хотя сам еще не мог этого понять.
Чьи-то умелые и сильные руки подняли его с какой-то холодной и твердой поверхности. Другие руки гладили его плечи, ласково шевелили волосы. Ян захотел как-то ответить, тянулся к этим рукам. И он открыл глаза.