А потом я вижу птиц. Четыре мертвые вороны лежат ровной темной линией, клюв к хвосту, перед дверью Блэкхауза. Мышцы моих ног напрягаются и дрожат от желания бежать. Но я не делаю этого. Вместо этого достаю телефон и фотографирую их.
– Пошел ты к чертям! – Это не крик, мой голос ровен, но я говорю это всерьез.
Отворачиваюсь от «черного дома». Я больше не смотрю на птиц. Вместо этого направляюсь на запад по холмам в сторону Прекрасного Места. Наверное, потому что оно ассоциируется у меня с безопасностью. С Уиллом. Даже с мамой. В моем воображении это буйство цветов, сверкающие пруды и шумное поселение кроликов каким-то образом защищены от непогоды. Оазис спокойствия.
Но это не так, конечно. Сейчас это место отнюдь не прекрасно, оно превратилось в грязную трясину, которую я с трудом преодолеваю, едва не теряя равновесия, поскальзываясь в болотистых лужах, пропитавших мои джинсы до колен. К тому времени когда мне удается преодолеть половину пути вверх по утесу, я выбиваюсь из сил. Мне приходится хвататься за высокую, колючую траву, пока я подтягиваюсь к вершине; лодыжки подворачиваются на камнях и скрытых кроличьих норах. На мгновение я останавливаюсь и тяжело опускаюсь на плоский камень недалеко от берега. Снова достаю из сумки фотографию из Сторноуэя. Всматриваюсь в эти размытые лица. Пытаюсь разглядеть в них хоть что-то – хоть ложь, хоть вину.
Джимми, Чарли и Брюс. Алек и Фиона. Юэн. Родители Келли.
Мне следовало бы обратиться в полицию Сторноуэя. Я должна была отнести это инспектору Линн Аркарт. И должна была рассказать ей то, что сообщил мне Бобби Рэнкин. Это доказательство лжи. И возможно – возможно – эта ложь была рассказана полиции – так же, как и мне. Но вместо этого я вернулась сюда. Я застряла здесь. Я думаю о птицах. И в какой-то момент мне хочется оказаться где-нибудь еще.
Берег внизу – темно-серое пятно морской воды и взбитой пены. Волны бьются о песок, о скалы мыса. Ветер несет привкус соли. Шум стоит невероятный: череда снарядных разрывов. Я думаю о Роберте, который стоял там, внизу, в шторм, куда более страшный, чем этот. Дождь лупит по голове, точно градины, затуманивает мое зрение, но когда я смотрю на Западный Мыс, где стоял Джаз в ту ночь, когда видел Роберта, я вижу кое-кого другого. Стоящего на утесе над западным концом пляжа. И смотрящего, как и в прошлый раз, прямо на меня.
Нет.
Потому что с меня хватит. Я не хочу бежать. Я не хочу прятаться. Я смотрю на этот силуэт, который наблюдает за мной. Вижу и не собираюсь сдаваться. Я засовываю фотографию вглубь большой заброшенной кроличьей норы, углы деревянной рамки разрыхляют слежавшуюся землю. Свисающие корни травы щекочут мою кожу, словно паучьи лапки.
А потом я направляюсь вдоль обрыва к западному утесу. К Сонни.
Моя отвага сохраняется до тех пор, пока я не достигаю начала мыса Роэнесс. В сотне ярдов от меня виднеются каменистые руины – возможно, это остатки средневековой церкви, давшей название Килмери. Вокруг непроглядная муть. Как будто это не мыс, а остров, длинный и узкий, окутанный мраком и морской пеной.
Сонни исчез. Но менее чем в двадцати футах от края утеса стоит небольшая каменная хижина. В ней лишь одно квадратное окно. Низкая деревянная дверь грязно-серого цвета, испещренная неровными трещинами. Крыша из гофрированной жести ржавая, коричнево-оранжевая.
Я медленно подхожу к строению, потому что внезапно чувствую головокружение и дезориентацию. Я не знаю, что буду делать, когда дойду до этой серой двери. А потом мне уже не требуется ничего решать – потому что она распахивается с пронзительным скрипом.
В гулкой влажной тишине мы смотрим друг на друга. Он высокий и широкоплечий. Когда он скрещивает руки на груди, его плечи занимают весь дверной проем. У него густая борода, такая же ржаво-коричневая, как крыша, с многочисленными пятнами седины. Волосы коротко подстрижены, темные глаза смотрят в упор, а губы сжаты в жесткую линию.
– Роберт? – Я испугана, и это слово слетает с языка лишь сдавленным шепотом.
Он щурит глаза и еще плотнее сжимает губы. Когда от порыва ветра дверь с силой ударяется о косяк, я вздрагиваю.
Он улыбается.
– Полагаю, тебе лучше войти внутрь.