Последние слова Хал произнес с оттенком горечи, сверкнув печальной улыбкой.
— Но потом появилась ты, и все мои обещания рухнули прахом. Все, к чему я стремился, чего хотел, чего желал, — все это ты затмила собой. Теперь я знаю, что испытывали мои сородичи, когда влюблялись. Понимаю, почему они не могли ничего с собой поделать и крали свих возлюбленных, унося в свои каменные чертоги. Зазноба эта так велика, что ничего более не хочется, кроме как быть с той, что в один миг стала для тебя целым миром.
— Хал, я… — начала Маша дрожащим голосом, но так и не смогла договорить.
Змей порывисто схватил ее руки и прижал их к своей пылающей груди.
— Маша! Машенька, — горячо зашептал змей. — Если я люб тебе, давай улетим. Далеко-далеко, за моря и океаны. Повидаем мир, покажем ему себя. Я готов дать тебе все, что ты только пожелаешь! В моей пещере лежат несметные богатства, и все они будут твоими. Все, что есть у меня — твое. Включая мое сердце и душу.
Душа…
У нее уже есть душа. Душа Ивана, за которой она спустилась в подземное царство. Он вверил ее ей, всю без остатка, добавив еще и свои чувства, свою любовь. Иван доверился ей, а она стоит и с замиранием сердца выслушивает признание другого мужчины. Мужчины, от которого у нее по коже бегут мурашки.
— Хал, — едва слышно произнесла Маша хриплым, дрожащим голосом. — Я не могу…
Она осторожно высвободила свои руки из его ладоней.
— Не могу…
— Почему? — также тихо спросил змей.
— Я…Мое сердце уже занято…
Она не стала увиливать. Сказала все, как есть. Хал заслуживает знать правду. Никогда, никогда она бы ему не солгала.
Змей молчал. Стоял, не шевелясь, и едва дышал. Маша хотела взглянуть на его лицо и понять, что он чувствует, но никак не решалась это сделать. Девушку одолевали смущение, отчаяние и вина.
— Будь по-твоему, — с нескрываемым оттенком грусти наконец сказал Хал. — Позволь тогда быть тебе добрым и верным другом.
— Угу, — выдавила из себя Маша.
— Мне будет достаточно и этого…
Он приблизился к девушке и взял ее пылающее лицо в свои руки. Их взгляды встретились, и Маша увидела в глазах Хала столько щемящей нежности, что ее сердце заныло, а глаза наполнились слезами. Змей склонил голову и поцеловал Машу в лоб. Прикосновение его губ было легким, словно крылья мотылька, и девушка почувствовала лишь горячее дыхание змея. Когда Хал отстранился, Маша резко отвернулась, боясь, что он увидит хлынувшие из ее глаз слезы. Она торопливо вытерла мокрые борозды на пылающих щеках и сделала тихий вдох.
Издалека донесся звук шагов. Маша вскинула голову и увидела, как из темноты вышел Елисей, а следом за ним — высокая и статная девушка в богатых одеждах. Ее волосы цвета воронова крыла были затянуты в высокий пышный хвост. На голове красовалась диадема из блестящих черных шипов, оплетающих большой черный камень, который, казалось, был вытесан из стен этой пещеры. В иссиня-фиолетовых глазах девушки горели лукавые искорки.
— Елена Кощеевна, — представил Елисей девушку. — Дочь Кощея Бессмертного, правителя подземного царства.
Маша и Хал приветственно склонили головы.
— Так это и есть новый хранитель? — голос у дочери Кощея был тонкий и звонкий, как льдинка.
Она оценивающе оглядела Машу с ног до головы и, кажется, осталась разочарованной, зато змея она разглядывала с нескрываемым восхищением.
— А ты кто таков будешь? — томно улыбаясь, спросила Елена.
— Хал. Крылатый змей.
— А ты красив, змей, — без тени смущения сказала черноволосая девушка. — Хочешь ко мне на службу?
Маша напряглась. Дерзкая дочка Кощея начинала ее раздражать.
— Не обижайтесь, госпожа, — вежливо начал Хал. — Но я верен хранителю, и свое обещание нарушать не намерен.
— Жаль, — мелодично сказала Елена. — Мне бы пригодился свой личный крылатый змей. Надумаешь, приходи.
Хал ничего не ответил, лишь вежливо поклонился Елене, которая поглядывала на него так, словно хотела съесть.
— Что ж, идем, — дочь Кощея махнула унизанной перстнями рукой в сторону Маши. — Не стоит терять время. Мой отец иногда любит прогуливаться по своим владениям. Будет плохо, если он застукает нас в месте, где томятся бесплотные души.
Послушавшись, Маша пошла за Еленой. Хал двинулся следом за девушками, но Елисей вдруг остановил его, ткнув ладонью в грудь.
— Тебе туда нельзя, — сухо сказал он.
— Что? Почему? — не понял змей.
— Потому что обитель душ — это запретное место, — пропела Елена, накручивая длинные пряди волос себе на палец. — Ни один смертный еще не ходил туда.
— А как же ты? — спросил Хал.
Елена заливисто рассмеялась. Своды пещеры усилили звук ее смеха, и он стал еще более звонким и мелодичным.
— А кто сказал, что я смертная? — зловеще спросила она, перестав смеяться. Схватив Машу за руку, она нетерпеливо крикнула: — Идем!
Маша последний раз взглянула на встревоженного Хала. Вид у него был точно таким же, как тогда, на озере, когда он ничем не мог помочь и от этого страшно мучился. Маше вдруг захотелось кинуться ему на шею, крепко обнять и успокоить, но вместо этого она лишь крикнула:
— Я скоро вернусь! Не переживай!
Стены усилили ее крик, и эхо разлетелось по всей пещере. Даже когда Маша уже перестала видеть Хала, ее голос все еще звучал где-то вдалеке.
Елена цепкой хваткой держала Машу за руку и быстро шагала по темному лабиринту. Как она ориентировалась во мраке, оставалось загадкой. Вероятно, Елена знала здешние места также хорошо, как Ольга знала лес, в котором охотилась всю жизнь.
— Почему ты нам помогаешь? — спросила Маша, вспомнив вопрос Хала.
— Потому что мне скучно, — небрежно ответила Елена.
Вдалеке показался еще один источник света. Дочь Кощея заспешила к нему. Еще один факел в руке скелета освещал небольшую часть пещеры. Маша увидела кованые ворота, а за ними тусклый холодный свет. Елена отпустила руку девушки и достала из кошеля на поясе маленький серебряный ключик. Воровато оглядевшись, она отперла ворота и жестом пропустила Машу вперед.
— И все же, почему ты идешь против отца? — не сдавалась девушка.
— У нас с ним плохие отношения, — ответила Елена, прикрывая за собой ворота.
— Насколько все плохо?
— Я его убила, — равнодушно бросила черноволосая девушка, проходя вперед.
— Убила?
— Ага. Мы поругались, и я воткнула ему в сердце вот это, — она продемонстрировала Маше висящий у нее на поясе причудливо изогнутый книзу кинжал. — Видишь ли, отец ненавидит умирать. С каждой смертью он становится все больше похож на усохший труп. — Елена весело хохотнула в ладошку. — Так что я всегда стараюсь его убить, когда он портит мне настроение.
Больше вопросов у Маши не было. Она молча следовала за Еленой до тех пор, пока дочь Кощея не остановилась рядом с местом, откуда исходил слабый серебристый свет.
— Она здесь. — Елена указала на нишу в стене пещеры, из которой пробивался свет. — Душа того молодого колдуна. Поторопись, отец может появиться в любой момент.
Не теряя времени, Маша сделала шаг к нише и всмотрелась вглубь. Сначала она видела только свет, но потом на его фоне начала вырисовываться человеческая фигура.
Внезапно свет стал пронзительно-ярким, и Маша невольно отвела глаза в сторону. Свет усиливался и девушка, которая не видела ничего, кроме слепящих глаза серебристых лучей, вытянула вперед руку и наощупь двинулась вперед. Что-то прохладное и мягкое коснулось ее ладоней. Маша почувствовала, как чьи-то пальцы переплелись с ее и крепко сжали ее ладони. Свет медленно начал затухать, являя девушке до боли знакомые черты лица. Когда глаза Маши смогли нормально видеть, она заметила, что Иван улыбается.
— Я тебя нашла, — прошептала девушка, чувствуя, как по щекам скатываются слезы.
Его улыбка стала еще шире. Из-за нее Маша не сразу заметила, что Иван выглядит изможденным: цвет кожи не такой здоровый, как был во снах, под глазами залегли синяки, а щеки впали. Наверно, это все последствия длительного заключения во мраке…