Он сразу ее понял. Сглотнул и прошептал:
— Я не знаю…
Стиснув зубы от боли, Маша достала из-за пояса нож и с трудом разрезала веревки на руках Вана. Освободившись, он тут же схватил Машу и притянул к себе. На его руках от локтей до ладоней виднелись покрытые бордовой коркой порезы.
— Ты ранен, — пробормотала Маша и тут же снова закашлялась.
— Это пустяки, — заверил ее Ван. — Гаяне просто надо было измазать моей кровью все дупло, — он прикрыл глаза и вздохнул. — Эта руна…Она снова сделала меня беспомощным. Гаяна всегда на шаг впереди….
Он бросил короткий взгляд на увлеченную заклинанием ведьму и снова переключился на Машу.
— Надо срочно отнести тебя к Радмиле, — сказал Ван. Голос его дрогнул.
— Я не дотяну, — прошептала Маша. — Она вот-вот разрушит барьер…
— Глупости! Ты справишься!
Маша заглянула в черные глаза колдуна.
— Не в этот раз…
От отчаяния лицо Вана скривилось.
— Черт! Почему я не освоил магию исцеления?! Почему?!
— Ты бы все равно не смог, — девушка взглянула на руну у него на лбу.
Колдун тихо выругался.
— Надо остановить Гаяну, — прошептала Маша.
Лицо Вана расплывалось перед глазами. Мир становился все более туманным и приглушенным. Надо торопиться.
— Нет, нет, — замотал головой Ван. — Надо вытаскивать тебя отсюда!
— Нет! — остановила его Маша. — Она вот-вот разрушит барьер…
— Но мы уже ничего не сможем сделать. Надо попытаться хотя бы спасти тебя!
— Спроси меня, — прошептала Маша.
Она снова закашлялась, и изо рта хлынуло что-то вязкое и металлическое на вкус. Ван испуганно вытаращил глаза. Приняв безразличный вид, Маша невозмутимо вытерла кровь с губ.
— Спроси меня, — снова потребовала она.
— Что? Что спросить? — не понял колдун.
— Вопрос…Задай мне его снова…Тот, что ты задавал много…раз…Спроси…
Ван озадаченно смотрел на девушку, а потом в его черных глазах промелькнуло понимание. Губы сжались в тонкую, словно лезвие ножа, линию, темные брови насупились.
— Нет, — категорично заявил он. — Я этого не сделаю.
— Прошу…Спроси…
Усталость накрыла девушку с головой. Глаза закрывались, тело совсем ослабло. Маша уже не чувствовала ног, да и боль стала не такой сильной. Тело немело, а перед глазами плясали темные пятна. Еще немного, и она сдастся и заснет.
— Пожалуйста…Я так хочу…
Ван скривился и, яростно схватившись за волосы, издал утробное рычание. Этот звук привлек Гаяну. Маша увидела, как ведьма, не прерывая заклинания, двинулась в их сторону. Глаза ее пылали гневом.
— Сейчас! — взмолилась Маша, хватая Вана за руку.
Лицо колдуна исказила боль. В глазах, которые впивались в лицо Маши, кипела смесь разных эмоций: отчаяние, страх, ненависть, боль. Ведьма была уже рядом, уверенно сжимая в правой руке кинжал. На короткий миг Маше показалось, что все потеряно, но потом Ван громко и отчетливо произнес:
— Ты будешь моей тенью?
Его бледная рука потянулась к Маше. Из последних сил девушка ухватилась за тонкие пальцы колдуна и тихо выдохнула:
— Да.
Тут же поднялся сильный ветер, заглушающий крик ведьмы. Маша почувствовала, как что-то теплое перетекло из груди в руку, за которую ее держал Ван. Ни боли, ни чувства потери девушка не ощутила, лишь легкая пустота тихо заскреблась где-то под ребрами.
Ветер утих, позволяя в полной мере услышать, как отчаянно кричит ведьма, чей замысел был в миг разрушен. Гаяна замахнулась кинжалом, но Ван ловко блокировал ее удар и вывернул руку ведьмы. Истошно завизжав, она оскалилась и попыталась прибегнуть к магии, но вдруг на нее накинулся рычащий черный волк и впился зубами прямо ведьме в горло. Ее звонкий крик превратился в мерзкое бульканье. Ведьма еще некоторое время билась в конвульсиях, а потом затихла и обмякла. Волк разомкнул челюсти и брезгливо посмотрел на мертвую ведьму с остекленевшими глазами.
Неужели все закончилось, подумала вконец потерявшая силы Маша. Ритуал остановлен, барьер сохранен, ведьма мертва. Теперь можно и отдохнуть…
— Маша! — послышался сзади до боли знакомый голос. Родной голос.
Ольга. Ах, как же Маше хотелось увидеть лицо охотницы, заглянуть в ее пронзительные голубые глаза и поблагодарить за все, что она для нее сделала.
— Маша! — голос Ольги был совсем рядом.
— Держись, — прошептал Ван, крепко сжимая руку девушки. — Пожалуйста, держись…
Но Маша слишком устала. У нее больше не было сил. Ей так хотелось увидеть Ольгу, но усталость все же взяла свое, и глаза девушки начали медленно закрываться. Последнее, что увидела Маша — это наполненные болью и тоской янтарные глаза Вана.
Эпилог
Веснушчатая женщина со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами налила в кружку ароматный мятный чай и поставила его рядом с кареглазым темноволосым юношей, который с аппетитом доедал хлеб с вареньем из смородины.
— Возьми еще, Вань, — Радмила придвинула к юноше тарелку с порезанным хлебом.
— А мне можно? — спросил светловолосый мальчишка лет пятнадцати, сидящий на краю лавки, рядом с Игорем.
— Тебе, Илья, уже хватит, — буркнула Ольга. — Вон, какие щеки наел. Тебе худеть надо, а Ваньке, наоборот, вес набирать.
Мальчишка уныло опустил голову и вздохнул. Игорь задиристо пхнул его в плечо и взлохматил светлые кудри.
— Ничего! Немного потренируется с волколаками и станет богатырем! — объявил он. — Будет защищать наш мир от всяких супостатов.
— Так ведь та злая ведьма мертва, — сказал паренек.
— Зато живы ее союзники, — волколак поднял вверх указательный палец. — Всегда нужен глаз да глаз. Правда, Оль?
Охотница согласно кивнула.
— Поэтому Хал, как только оправился после ран, так сразу и улетел за моря, чтобы искоренить всех, кто может вновь повторить замысел Гаяны, — задумчиво сказала она. — Надеюсь, он когда-нибудь вернется к нам.
— Сомневаюсь, — тихо заметил Игорь. — Мы напоминаем ему о ней…
Радмила тяжело вздохнула. Иван потупил глаза вниз и сделал несколько глотков чая.
Стараясь выглядеть равнодушной, Ольга подошла к столу и, взяв кусок хлеба, намазала его вареньем и откусила кусок. Жуя, она окинула взглядом сидящего рядом Ивана и делано безразлично заметила:
— У тебя румянец появился. Не зря Радмила тебя все это время откармливала.
Иван машинально коснулся своих щек, ставших заметно пухлее. Взглянул на свое лицо, которое отражалось в боках самовара.
— Действительно, румянец, — удивленно пробормотал он.
— Как у девицы, — захохотал Игорь, за что тут же получил тычок от Ольги. — Всяко лучше, чем упырья морда, — перестав смеяться, сказал волколак.
— Колдовские силы пропали — появились щеки, — улыбнулась Радмила.
Иван еще раз взглянул на свое отражение: на лбу уже не осталось никаких следов от выцарапанных Гаяной ран, а некогда черные глаза теперь снова стали прежними, темно-ореховыми.
Залпом допив чай, Иван резко встал из-за стола.
— Уже уходишь? — спросила Радмила.
— Да. Пора.
— Хотя бы присядь на дорожку.
— Так сидели уже, — поморщился юноша.
Знахарка бросила на него взгляд, не терпящий возражений. Иван вздохнул и послушно опустился на край лавки. Досчитав до пятнадцати, он встал и сказал:
— Что ж, прощайте.
— Бывай, друг, — гаркнул Игорь.
— Доброй дороги, Ваня, — пожелала Радмила.
— Пока! — рассеяно бросил светловолосый Илья, поглядывая на хлеб и варенье.
Ольга подошла к Ивану и, положив руку ему на плечо, тихо сказала:
— Попрощайся с ней за меня и передай, что я скучаю…
— Передам, — пообещал юноша и, не оборачиваясь, вышел из избы.
Шагая по дороге, ведущей к западным воротам, Иван остро чувствовал на себе колючие взгляды жителей Залесово. Жалея, что у него не было его черного плаща с капюшоном, юноша низко склонил голову и ускорил шаг. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как из бездушного колдуна с темными силами он стал совершенно обычным человеком, но люди все еще шептались за его спиной и недовольно поглядывали на него.