В комнату вошла Марго — я отметил: она сменила вечернее платье на короткий цветастый халат.
— Серёжа, ты не голоден? — спросила Маргарита. — Сделаю тебе бутерброды, если хочешь.
Я покачал головой; но не уточнил, что дома перед походом в ресторан плотно поужинал.
Марго спросила:
— Может, выпьешь чай? Кофе? Шампанское? Водку? Есть французский коньяк…
Я удивлённо хмыкнул и заявил:
— От чашки кофе с коньяком не откажусь.
Вслед за хозяйкой квартиры я вышел из гостиной. До кухни не дошёл — заглянул в ванную. Сунул там руки под струи горячей воды, улыбнулся своему отражению в зеркале. Пробежался взглядом по украшенным разноцветными кафельными плитками стенам.
Заметил на полках знакомые флаконы болгарских шампуней: «Бреза», «Коприва», «Роза», «Орех», «Кестен» — ассортимент, будто на витрине магазина. Я посмотрел на новенькую ванну. Почувствовал, зуд по всему телу, словно не мылся неделю или месяц.
«С женщиной не спал пять недель, — подумал я. — А в ванне не лежал четыре месяца. Когда ещё появится такая возможность?» Пока не принял решение, но уже расстегнул пуговицы на рубашке. Мой взгляд метался между шампунями с ароматом розы и крапивы.
Маргарита Лаврентьевна заглянула в ванную комнату, когда я уже лежал в ванне и нежился в объятия пахнувшей розовыми лепестками пены. Марго удивлённо помахала ресницами, усмехнулась. Но не вышла из комнаты — с интересом осмотрела моё скрюченное тело.
— Кофе готов, Серёжа, — сообщила она.
Маргарита Лаврентьевна всё же улыбнулась.
— Неси сюда, — велел я.
Махнул украшенной пахучей пеной рукой и пафосно сообщил:
— Горячая ванна, кофе с коньяком и красивая женщина — вот и всё, что нужно мужчине для счастья.
Из квартиры Маргариты Лаврентьевны я ушёл рано утром: на улице было темно.
Не разбудил Марго. Перед уходом прикрыл её нагое тело одеялом.
Я осторожно захлопнул дверь и поспешил в общежитие.
Помнил, что сегодня вечером Илья Владимирович приедет за тортом «Птичье молоко».
Глава 11
В комнате общежития я обнаружил только спящего на кровати около окна Артурчика. Прохоров тихо похрапывал, улыбался. Он никак не отреагировал на моё появление.
Кирилла я в комнате не нашёл. Не увидел я и одежду, в которой мой младший брат занимался физическими упражнениями по утрам. Поэтому я тоже переоделся и поспешил на пробежку.
Дежурившая на вахте баба Люба подтвердила, что Кирилл пошёл утром бегать: за четверть часа до моего возвращения. Брата я встретил около пятнадцатой школы, на спортплощадке.
Боксёрские перчатки ни я, ни Кир с собой сегодня не прихватили. Отзанимались по сокращённой программе: без спарринга. Мой брат выглядел задумчивым.
Разговорились мы с Киром, когда возвращались в общежитие. Брат поинтересовался, где я провёл эту ночь. Я честно ответил ему, что заночевал у женщины. Но её имя брату не назвал.
— Та самая невеста, о которой ты говорил родителям? — спросил Кирилл.
Я хмыкнул, покачал головой и ответил:
— Нет, не она. На этой я точно не женюсь. Даже не рассматриваю такой вариант.
— Ты её не любишь? — спросил Кир.
Он внимательно смотрел на меня.
Я вспомнил, как смотрел ночью в голубые глаза Марго; покачал головой.
— Нет. Не люблю.
И тут же добавил:
— Но она красивая. И страстная. Всю спину мне ночью расцарапала, как кошка.
Я усмехнулся, заметил завистливый взгляд брата.
Кирилл закусил губу, опустил глаза.
— Серый, а как ты понял, что не любишь её? — спросил он.
Ветер взлохматил Киру волосы, сделал моему младшему брату причёску «а-ля одуванчик».
Я пожал плечами и произнёс:
— Ты ещё спроси у меня, что такое любовь…
Положил руку Киру на плечо.
— Просто знаю это, малой, — сказал я. — Просто знаю.
Тортом я занялся сразу же по возвращении в общежитие. А параллельно с выпечкой коржей брауни почаёвничал вместе с младшим братом и с разбуженным, но не проснувшимся Артурчиком. Заходившие на кухню утром студенты с удивлением посматривали на меня и на дверцу духовки. И каждый приставал ко мне с вопросом «чем это пахнет». Потому что запах от коржей брауни шёл недурственный. Он провоцировал урчание голодных студенческих животов. Я заметил: обитатели общежития посматривали на источавшую соблазнительные ароматы газовую плиту, словно коты на мышь. Поэтому дежурил около плиты неотлучно. И даже чай мы с Киром и с Артуром пили здесь же: около окна, на чуть покачивавшемся кухонном столике.